– Что ж ты мне призналась?

– Так вижу нашенское благословение на тебе. Удачу притягивает и все такое, – подмигнула орчиха. – Я такой сильный узелок завязать не смогу. Не все знаю. Сбежала из Степи.

– Почему?

– Не все могут принять новые традиции и законы, тяжело это. Если ребенком попадаешь, все попроще. А я взрослой пришла. Так, кое-как выучилась колдовать да сбежала. Вот, детей младших пристроить хочу. Пока еще есть шанс, что они смогут прижиться.

Лианон кивнула. Об орках и их традициях было мало известно, но ореол тайн и недомолвок делал их сказочно-жуткими чудовищами.

Дома дед жаждал поделиться новостями, но Лианон и сама увидела удобную песочницу с чистым, мелким песком и качели. Меж двух столбов был повешен гамак.

– Его сиятельство предполагает, что вам так будет удобно, – хихикнул дед.

– Или что мне так больше понравится, отчего я решу перейти в гувернантки.

– А не решишь? – поддел ее старик.

– Никогда! Еще для моей бабушки пойти в гувернантки было бы великим достижением… – Тут Лиа поправилась: – Если убрать статус крови и рода. Но сейчас все больше женщин занимаются совсем иными, более интересными делами. Так что этот путь для нежных и слабых женщин, обладающих ангельским терпением.

– Так-таки?

– А ты сам подумай, дедушка. Если подопечный герцогских кровей и не желает учить урок, что с ним можно сделать? Ничего. Только умолять, выпрыгивать из шкуры и жаловаться старшим родственникам. Но на такие жалобы, как правило, ответ один – значит, плохо учите. А в сельской школе чуть слово поперек – ученика на скамью и розгой по ягодицам.

– Это да, – хмыкнул старик. – Ум – он кому-то через глаза и уши входит, но чаще – через битый тыл.

– Вот-вот.

– Юного герцога доставят через два часа. – Слав произвел подсчет в уме и поправился: – Теперь-то получается, через час. С ним будет боевой маг, а то вдруг в нашей крапиве волкодлаки, а мы и не знали.

– Тогда пихнем мага в гамак, – кивнула сама себе Лиа. – А я в песочнице с ребенком поиграю. Руку обожгла, все зажило, а моторику надо развивать.

Дед кивнул так, будто все понял. Но Лианон не стала подробно объяснять – некогда. Надо умыться и хоть что-то перекусить.

– Вечером кое-что расскажу, – шепнула леди Дэрвогелл. – Какие-то странные у меня остались ощущения от посещения администрации.

– Тю, они у всех странные, – хмыкнул старик. – Жена моя называла это чувством общей гадливости, но послухаю, послухаю, что расскажешь.

Лианон едва успела выполнить намеченное – умыться и перекусить. Явление юного герцога в сопровождении господина боевого мага застало ее в момент переодевания. Сообщив громогласному магу, что сейчас выйдет, леди Дэрвогелл вполголоса помянула слишком пунктуальных магов. На что боевик громко ответил, что у него очень острый слух.

– В этом случае, господин боевой маг, вам следует идти работать во властные структуры, – рыкнула Лиа, выходя.

Картина, представшая ее взору, была весьма эпична. Невероятно высокий и широкоплечий мужчина, из-за одного плеча которого виднелась рукоять двуручного меча, а из-за другого торчала головенка герцогского сыночка. На голову мага был наброшен зачарованный капюшон, так, что видны были только подбородок и линия рта.

– Вы прячете лицо? – Лиа судорожно вспоминала все, что ей известно о гильдии боевых магов, и не смогла припомнить никаких слухов.

– Условие герцога, – громко ответил маг.

– Я так понимаю, в него же входит и изменение голоса, – поморщилась леди. – Помолчите сегодня, ладно? А когда вернетесь, пусть вам отрегулируют громкость. Иначе у меня голова просто лопнет.

– И вы не спросите, отчего возникло такое условие? – громыхнул из-под капюшона маг.