— Равиль! – Шипит Лидка, прекрасно зная, зачем я предлагаю обычно посетителям поучиться акробатике на пилоне.

А это, между прочим, тяжёлый труд, где грация, изящество и просто красота движений оттачивается как минимум месяцами. Настоящее искусство, на результат которого простым обывателям можно смотреть часами... ну если бы я мог так долго просто смотреть на девушку, конечно. Пока вот не получалось.

— Не мешай нам работать, пожалуйста.

Новая знакомая снова не отвечает. Леся что-то шепчет ей чуть ли не на ухо, та в ответ явно поддакивает. Ну значит, говорить точно умеет, а то мало ли. Опираюсь о колонну и жду хоть какой-то развязки.

— Так, можете ходить только во вторник, среду и четверг?

Девочка кивает в знак согласия.

— Я в эти дни свободен! – Безбожно вру, получая в укор тяжёлый взгляд администраторши и жест ручкой от беременной мадамы.

— Вам в какое время было бы удобнее? – Уточняет дама-мадама.

— Утром. – Доносится трепет арфы до моих перепонок, подавая идею для нового комплимента этой малышке.

— Я свободен, Лид. – Повторяю, получая в ответ ту же реакцию.

— Даже не надейся. – Добавляет к жесту Леся. – Я уже нашептала, что с тобой лучше дел никаких не иметь, особенно ей. Правда, Екатерина?

Девочка наконец прерывает нашу небольшую перепалку.

— Простите, но я тороплюсь, не могли бы мы уже закончить? Запишите меня, пожалуйста, на занятие по боксу во вторник в девять часов, хорошо? Ещё, если можно, плаванье в среду и, так уж и быть, пилатес в четверг. Сколько с меня?

Ух, какая длинная симфония. Так бы слушал и слушал её.

Лида быстро подсчитывает, распечатывает план занятий на месяц, где в каждой строке вторника черным по белому отпечатано «Светошев Никита Федерович», получает оговоренную сумму и любезно прощается с девушкой, что уже засеменила к выходу. Куда это она так спешит?

Отдаляюсь от колонны и получаю тычок в грудь от рыжей ведьмы, верящей в то, что просчитала все возможные ходы.

— Ты даже не надейся подговорить Никиту и поменяться с ним во вторник! Вы у меня тогда оба за уборщиков до конца года будете, понял? Я буду следить за тобой, макака ты местного разлива.

— Я же говорил, что не местного. – Уточняю и увожу её на кухню пить чай.

Достаю из холодильника тортик, проношу прямо перед её носом, ставлю на стол. Вскрываю упаковочку и подвигаю к ней, пока она старается грациозно упасть на рядом стоящий стул.

— Даже не думай, что задобришь меня таким образом!

Протягиваю ей одинокую ложку, включаю чайник, достаю две кружки.

— А ты? – Налетает на сметанное нечто.

— Я на сушке с сегодняшнего дня.

— Курица и кефирчик? Так вот почему Никита..

Кивнул.

— Ты его своими пирогами раскормила..

Улыбнулась... наливаю кипяток, ставлю на стол, приземляюсь рядом, поджимаю ногу к себе и постукиваю подушечками пальцев по стеклянной столешнице, выбивая ритм той самой песни, что не даёт мне покоя уже с неделю.

— Рав. – Обрывает ход мыслей Леся, заставляя вспомнить о её существовании.

— Что опять?

— Когда ты уже отпустишь её?

Отпиваю глоток, в очередной раз зарекаясь больше не пить горячий. Потираю обожженную губу. Улыбаюсь тому, как этот пирожок уплетает торт. Стану к осени дядей, и что тогда?

— Я давно уже забыл и отпустил.

— Кому ты врешь? Ты бы своё лицо видел сейчас.

— Может, просто девушка эта понравилась. Нет такого варианта?

Леся кривит губы, отламывая ещё один кусочек и спокойно произносит:

— Пойми уже, что не все такие, как твоя бывшая.

— Которая из? – Шучу, не желая больше ворошить прошлое. – Ладно, Лесь, ты отдыхай. Никита как раз скоро освободится, я пойду пока..

— Я предупредила Лиду, чтобы та даже не думала давать тебе её контакты.