– А сколько лет вашему ребенку?

Она ожидала услышать что-нибудь про возраст первокурсника. Многострадальная мама одарила ее скорбным взглядом и сообщила. – Да вот 5 дней назад 47 исполнилось.

И снова присовокупила фразеологизм:

– Дедас сихарули.

Ксения больше вопросов не задавала, загуглила новое и поиск выдал ей более или менее удобоваримое: «Мамина радость».

Вечером забежала к ней на минуточку новая знакомая, Ира. Относительная землячка. Ксения из Питера, а Ира из Пскова. За чаем выплеснула на нее порцию новостей.

– .. Я тебе говорю, они тут все …. – определенно некоторые понятия только матом может описать все непередаваемые тонкости бытия. – Утром встает этот Дато, смотрит круглыми глазами на чашку и заявляет.

– Сделай мне чай. Мне дома мама всегда наливает. Я не знаю как тут что делать.

– Ча-ай? – переспросила Ксения.

– Ну да! Я ж говорю, ….ые – Ирка повторила свой термин по отношению к местному мужскому населению и закисла от смеха. – Раздолбаю 35 лет, а он чай не знает как заваривать.

Поржав немного, отчалила, а Ксения проанализировала совпадения одного дня. Да, она была наслышана о культе детей в Грузии, но с трудом представляла масштабы этого явления.

С другой стороны сама не могла вспомнить, когда мама помогала ей хоть в чем-то. С яслей по ушам бил знакомый окрик:

– Делай сама. Тебя никто не должен обслуживать.

Итак, с одной стороны беспомощные инвалиды от излишней материнской любви, с другой – недолюбленные, ищущие эту самую любовь где угодно и попадающие впросак, как она тогда с Сашкой….

Амур.

Сашка, двадцатилетний голубоглазый красавец, видимо, очень чётко знал истину: женщина любит ушами. И потому не скупился на восторги по поводу Ксеньиной вполне посредственной внешности и непревзойденного ума. Откуда, спрашивается, взяться уму в 20 лет, на заре своей жизни, такой логичный вопрос у Ксении не возникал.

Неизбалованная похвалами, точнее вообще их никогда не слышавшая в свой адрес от родителей, млела и таяла от восторга. Ее любят, ее ценят, обнимают и говорят:

– Мой котенок. Моя ласточка.

И позволяла ему все, что он хотел, даже если самой этой претило. Ведь главное, она любима, а остальное не важно.

Не хотел Сашка предохраняться, Ксения тоже не заморачивалась. А потом вдруг, опана, две полоски на тесте. Получите и распишитеся – вот вам дитя любви. Нежданно – негаданно.

К такому повороту событий ангелоподобный Сашка был не готов и в один прекрасный день она вернулась на снимаемую им квартиру, а там у дверей сюрприз – ее аккуратно собранный чемоданчик на колесиках без объяснения причин. Ксения схватилась за мобильный, судорожно поискала абонента под ником «Любимый», а в ответ противный голос автоответчика – «Абонент вне зоны доступа».

Как ни пыталась Ксения его разыскать, поговорить, Сашка как в воду канул. Потом уже спустя год, родив Таньку, встретила в метро квартирную хозяйку. Разговорились о том, о сем. И выяснилось банальное, как табуретка на их кухне.

– Сашка никуда и не исчезал. Просто сидел за закрытой дверью. Где бы еще так дешево хату нашел. А мне платил день в день. Претензий не имею….

Что и говорить, от любви до ненависти один шаг. С какой силой Ксения любила Сашку равно также и возненавидела. А заодно и Таньку, его копию. За вечное напоминание отцовского предательства. Танька также улыбалась, также любила пить чай, медленно, не торопясь. Ксения аж в крике заходилась.

– Да вылей ты это пойло.

Хоть бы что. Генетику пальцем не задавишь.

В любом действии Таньки Ксения подсознательно искала предательства и максимальным усилием воли сдерживала себя до совершеннолетия дочери, чтоб на манер американцев выпнуть ее из дома и сказать свое любимое: