– Я думал, что маленькие дети все время плачут, – задумчиво сказал он.

– Изабель – очень спокойная девочка, она плачет только тогда, когда хочет есть или когда у нее мокрые пеленки. Она уже умеет улыбаться, – Жюли посмотрела на графа и улыбнулась сама.

– Мисс Монсера, вы хотите остаться с девочкой? Или хотите вернуться домой? – спросил Джон.

Жюли посмотрела на Изабель, провела пальцем по щечке ребенка и подняла глаза на графа:

– Леди Кэтрин просила меня не оставлять Изабель, но Англия так далеко от моего дома. Я знаю: вы, месье, очень хороший и очень хорошо будете заботиться о моей Изабель. – Она снова погладила девочку. – Я хочу вернуться домой, во Францию, к своей семье.

– Конечно, – сказал граф, – я все устрою, только прошу вас задержаться на несколько дней, пока я найду новую няню. – Жюли кивнула и снова улыбнулась ему.

– Мне нужно идти, Изабель пора спать. – Она поднялась с дивана.

– Да, конечно, идите.

Жюли вышла. Джон с глубоким вздохом опустился на диван, оставшись наедине со своими мыслями. Нужно покопаться в списке дальних родственников, наверняка у него есть какая-нибудь старая дева, которая займется девочкой. Эта мысль его немного успокоила. До прихода Рамзи оставалось несколько часов, а дел было по горло.

К двум часам, как и обещал, пришел лорд Рамзи. В руках у него был саквояж. Расположившись в кресле возле камина, он открыл его, достал бумаги и передал их графу. Потом со дна саквояжа достал шкатулку и тоже протянул ее Джону.

– Вот, в общем-то, и все, что я должен был передать вам, – сказал Рамзи. – Есть еще кое-какие личные вещи, принадлежавшие мистеру и леди Амстридж. Я пришлю их позже.

Джон отложил документы в сторону, понимая, что они требуют пристального внимания, и взял в руки шкатулку. Это была простая деревянная вещица, ничем не примечательная. Похоже, ее изготовил человек, который не очень владел мастерством резчика по дереву. Как и предполагал граф, там лежали драгоценности. Их было не очень много. Нить жемчуга, пара сережек к нему, рубиновая брошь в россыпи бриллиантов, несколько колец и перстней. Ничего особенного. Он закрыл шкатулку и вопросительно посмотрел на Рамзи.

– Граф Харткейвуд, я знаю, что вы хотите узнать, и расскажу вам все, что смогу, но должен вас предупредить, что разговор наш строго конфиденциален. Я работаю в военном министерстве, и мистер Амстридж работал на нас. – Рамзи сделал паузу, увидев удивление на лице графа. – Вы знаете, что Генри до семи лет жил во Франции; отец у него был англичанином, а мать – француженка из довольно древнего и знатного рода. Когда старший мистер Амстридж женился на ней против воли своей семьи, они были вынуждены покинуть Англию. После его отправили в школу. Его отец настоял на получении образования в Англии, там вы с ним и познакомились, ведь так? – лорд Рамзи вопросительно взглянул на графа.

– Да, – ответил граф и сжал рукой свой лоб, – мы сразу подружились.

– Со связями его семьи, с идеальным французским он был идеальным кандидатом для работы во Франции. Поэтому когда я предложил ему должность, он с готовностью согласился, и примерно год назад он и леди Кэтрин уехали в Париж.

– Теперь понятно, почему от него так долго не было вестей.

– В силу многих причин я не могу вам рассказать ничего о его работе в Париже. Генри был идеальным кандидатом, потому что в министерстве никто его не знал, кроме меня и несколько доверенных лиц.

– Так чем же он занимался во Франции? Я – его лучший друг, Генри доверил мне свою дочь, и я думаю, что имею право знать.

Джентльмен задумался.

– Я не могу. Скажу только, что не ошибся в мистере Амстридже. – Снова повисла пауза. – Генри выполнил свою работу. Три недели назад я выехал на встречу с ним. Моей задачей было переправить их обратно в Англию, но я не успел. – Рамзи замолчал, лицо его было напряжено, руки сжались в кулаки. – Когда я пришел на место встречи, Генри был смертельно ранен, но еще дышал. Поверьте, лорд Харткейвуд, для меня это не просто потеря агента – для меня это личная потеря. Если бы я только пришел на пять минут раньше… Заклинаю вас молчать о том, что узнали от меня!