Так получилось, что я стал чемпионом двора по чеканке мячом, мой рекорд с теннисным мячиком составил всего 9 ударов, рекорд был зафиксирован, но продержался недолго. Кто-то принёс резиновый детский мяч большого размера, и совсем скоро я набил им в чеканку 21 раз – новый рекорд, который продержался подольше. Со временем появился волейбольный мяч со шнуровкой для игры в чеканку, к тому времени я немного подрос и перешёл в школьную лигу. Мне удалось установить новый рекорд и начеканить 87 раз. Мои соперники во дворе набивали 20–50 раз, больше рекорды в чеканку не фиксировались. Надо сказать, когда я набивал щёчкой более 150 раз, нога моя очень уставала, становясь словно ватной.
Обычно мы устанавливали потолок 100, когда кто-то его достигал, ждал, когда 100 наберёт предпоследний участник игры, последний считался проигравшим. Было предусмотрено наказание для проигравшего участника игры в чеканку. Он шёл к воротам дома 17, вставал на их середину спиной ко двору, нагибался и подставлял свой зад для «лёгкого» наказания. Выигравшие игроки, отсчитав девять шагов, по очереди били в сторону ворот лёгким волейбольным мячом, стараясь попасть по заду неудачника.
Фурманов, как и Троцкий, долго не вступали в партию большевиков, что в последствие аукнется неприятностями для Льва Давидовича. Весной 1917 года Фурманов примкнул к эсерам-максималистам, затем перешёл к анархистам, лишь в июле 1918 года вступил в РКП (б).
С января 1919 года Фурманов на Восточном фронте, и 25 марта становится комиссаром 25-й стрелковой дивизии, которой командовал В. И. Чапаев. Однако за три месяца своего комиссарства у Чапаева он не заслужил авторитета среди бойцов, которые считали его чужаком, присланным для соглядатайства за их любимым командиром.
Да и начдив не пылал любовью к комиссару, обращаясь к нему иногда официально «товарищ Фурман», словно намекая на его национальную принадлежность. Была ещё существенная причина вражды: Чапаев запал на Анну – жену Фурманова. А мужу это не нравилось, хотя сама Анна ухаживаний комдива совсем даже не отвергала.
Фурманов писал рапорт командующему фронтом Фрунзе, жалуясь на оскорбительные действия начдива, «доходящие до рукоприкладства». В итоге 30 июня 1919 года Фурманов был переведён из дивизии в Туркестан, куда с ним уехала и его жена Анна. Таким образом, Михаил Фрунзе спас жизни семейной пары будущего писателя, тем самым содействовал выходу в свет великолепного кинофильма «Чапаев».
Особняк в Нащокинском переулке, 14, о котором пойдёт речь далее, был построен в 1880 году. По одной из версий переулок был назван по фамилии семьи Нащокиных, один из членов которых, владел тут в XVIII веке усадьбой, не сохранившейся до нашего времени.
Когда-то тут на углу, в доме № 2, жил Павел Нащокин, близкий друг Пушкина, у которого Пушкин иногда гостил, к сожалению, нельзя сказать, что в этих стенах. Нынешний дом в 70-е годы 20-го века воссоздали, чтобы он был похож на такой дом, как при Пушкине. По легенде Нащокин подарил Пушкину перстень, который должен был оберегать его от зла и напастей. Отправляясь на дуэль с Дантесом, возможно, Пушкин забыл его надеть, а Нащокин, услышав о смерти поэта, как пишут, упал в обморок.
Но вернёмся к нашему дому № 14, в котором жил несколько лет и умер в 1926 году советский писатель Дмитрий Фурманов. Нащокинский переулок по этому случаю переименовали в улицу Фурманова, которая так и называлась с 1933 года по 1993 год.
Интересную, но маловероятную историю о прежнем владельце этого дома изложил в своей книге известный первый советский легальный миллионер Артём Тарасов. С его слов прежним собственником дома № 14 был его прадед Георгий Христофорович Тарасов, до революции работавший главным инженером электротехнического управления Москвы, но это не мешало ему владеть семью доходными домами и имением под Москвой.