У меня шок.

Капля холодного пота по спине, как испугалась. Испугалась ни ора, ни взгляда, а вот этого последнего. Он её прогнул всего одной фразой. Чувствую, как вырывает с корнем из земли. Мне ли не знать, как порой действую слова, произнесённые спокойным тоном. Я знаю… в таких агрессии больше чем в крике.

Ошалелый взгляд перевожу на «парламентёра» и осознаю, что он идёт ко мне. Заложил руки в карманы и идёт прямой наводкой. У меня же сердце тарабанит. Брюнетка тем временем аккуратно обходит парня и идёт в сторону выхода, пока тот на бар кладёт несколько купюр. Губы сомкнуты, во взгляде ярость. Невольно назад подаюсь, делаю это рефлекторно.

Сглатываю вязкую слюну.

– Её точно не надо спасать? – выдаю, встречаясь с тёмно-карими глазами.

Всё-таки карии у него глаза, почти как шоколад.

Игнат

– Если он хочет стабильного дохода, то первое что нужно сделать это надрючить своего зама, потому что эта мразь даже доки не потащил к юрикам. Просто сука! Там проёбы огромные. Я в ахуе, как этого можно не понять? Пиздец. Нет, блять, порядка в бумагах, нет порядка в бабках. Как это не ясно, я, хуй, его знает.

Марат бесится и опрокидывает стопку.

Откидываюсь на диван. Устал как собака, неделя выдалась адова.

– Забей на это.

– Он долбаёб.

Смеюсь. У Марата долбаёбы все кроме него самого, эго у пацана выше крыши. Но тут и понятно, когда ты сынок самого крупного застройщика во всей округе, другим уже не будешь. Он с самых соплей госконтрактами жопу вытирает.

– Там что, денег мало? Ну, заплатит небольшую мзду, не убудет, – разъясняю спокойно, – В следующий раз дойдёт, а если не дойдёт, то всегда есть те, кто объяснит доходчиво. Штрафы всех объединяют, знаешь ли, – издеваюсь.

Марат кривится и посылает меня на хер.

Тянусь и выпиваю свою порцию. Обсуждать с другом детства очередной провал его знакомого, не в кассу, если честно. Я сюда пришёл чтобы потрахаться. С Софкой разбежались, теперь надо что-то думать постоянно.

Досадливо головой качаю.

Вот тебе и договорняк. Родители думали, что я соскочу, а нет… она влюбилась и умотала. Впрочем, я не держу зла. Весело нам было только трахаться, в остальном совсем не мой человек, а может быть сыграло то, что знаем друг друга слишком много лет. По хер уже.

– Ты сам что думаешь?

Марат глаза трёт, они у него красные, пиздец. Помимо того, что он чёртов гений, так ещё и трудоголик придурковатый, странно что тут сидит, а не за компом.

– Ты про отца?

Киваю. Друг ржёт.

– Да кто спрашивает? Партия сказала надо… – кривится.

Снова киваю, потому что понимаю, что такое партия и кто такой комсомол, который хочешь или не хочешь, но идёт и делает. Отстой, если буквально.

Закуриваю, мы в випке, да ещё и с Маратиком, так что тут даже оргию можно замутить, ни хера не будет. Затягиваюсь глубоко. Надо бы расслабиться.

Размышляю лениво. Может Наташку позвать с собой, так хоть и по наезженной колее, но быстро и надёжно. Потом вспоминаю, что козлом слегка был в прошлый раз. Обиделась, кажется. Блять… Зачем только ляпнул… сейчас бы не парился, где спустить можно. Не дрочить же. Да и особо не привык, проблем с бабами не было никогда, а тут раз и нет никого. Как на зло.

Выхожу из випки и на перила облокачиваюсь, смотрю в толпу, там внутри кратера из тел, скачет сестричка Марата. У них там девчачий сабантуй, на который мужикам нельзя, но старший брат покаянно попёрся всё равно, потому что правила в их семье запрещают хорошим девочкам шоркаться по злачным местам, даже если это злачное место собственность семьи. Выгуливает он её, в общем. Стережёт как цербер.

– Где эта коза? – перегибается следом, жадно смотря в толпу.