– Я толкую об исторических фактах. Но при этом не иду ни на кого в атаку. Считаю, что мир мгновенно измениться не может. Многие мужчины прекрасно понимают, что мир несправедлив и делают всё, чтобы его изменить к лучшему. А фанатики никогда делу не помогали.

– Может быть, мне зайти? – спросил Даниил, когда довёз Зою к дому. – Вдруг Ксения ещё не спит?

– Если няня допустит, чтобы шестилетний ребёнок не спал в одиннадцать вечера, я её уволю.

– А как ты узнаешь?

– Мне установили камеры. Неужели я бы доверила ребёнка человеку, которого не могу контролировать?

– И ты каждый вечер просматриваешь записи?

– Конечно.

Даниил хмыкнул: сурова ты, однако!

Он думал о Зое – до чего же странная она женщина. То есть, она вполне нормальная и успешная, но её отношение к мужчинам довольно странное. Хотя ей нельзя отказать в логике: всё так и есть. Мужская измена считается чем-то обычным, привычным, почти нормальным. Хотя каким образом измена могла перекочевать в статус нормы – уму непостижимо. И приходится признать, что этому весьма способствовало низведение женщины в бесправие.

Но, наверняка, в жизни Зои что-то ещё случилось такого кардинального, что она этот вопрос рассмотрела куда более внимательно, чем другие. Даниил знал, что отец практически отрёкся от Зои достаточно быстро после смерти жены, сделав её полной сиротой в достаточно юном возрасте. Когда человек сиротеет в результате смерти обоих родителей, это как-то легче вынести. Но когда один из них всё-таки жив, но выбрасывает тебя из своей жизни…

Даниил не спрашивал, искала ли его Зоя, встречалась ли, вступала в контакт (или отвечала на его попытки примириться), но почему-то был уверен, что если отец и попытался бы вернуть дочь, то потерпел бы поражение. И даже не потому, что она столь сурова, а потому, что не прощает предательства. Никакого и ничьего. Предатель он предатель и есть.

Выходные Зоя всегда проводила с дочерью. Даниил довольно часто присоединялся к ним, как в этот раз. Правда, он собирался подойти к торговому центру позже, когда они уже купят всё, что собирались.

Нагруженные покупками, они решили зайти в кафе-мороженое, располагавшееся на первом этаже центра. Когда им уже принесли заказ, Ксения вдруг принюхалась и решительно заявила:

– Где-то горит!

– Горит? Где?

– Наверху. Там, где мы только что были.

Зоя решительно схватила пакеты, Ксению и ринулась к выходу. К сожалению, кафе располагалось в крайней секции этажа, а выход – в центре. А запах гари уже почуяли все. И тоже ринулись на выход. Создалась неописуемая в панике толпа. Но Зоя не могла себе позволить сгореть. Не столько себе, сколько ребёнку. И она, весом меньше пятидесяти килограмм, превратилась в такой таран, что вынесла не только дочь, но и целую группу детей, причём некоторых – с матерями и покупками.

Двери центра, после такого натиска, заклинило в одном положении и толпа торопливо высыпалась в оба проёма, грозя вынести и двери, и проёмы, и часть стены первого этажа.

Немного отбежав от центра, Зоя внезапно угодила в объятия Даниила, о котором забыла напрочь.

– Что случилось? Почему паника?

– Пожар.

– Идите в машину, я сейчас.

Они пошли к машине не потому, что были склонны к послушанию, а потому, что и сами собирались так поступить. Даниил же ринулся к центру, но войти в центральные двери было просто немыслимо. Тогда он помчался направо, в поисках второго входа, служебного, запасного. Этот выход был закрыт намертво, хотя, по логике, его тоже следовало открыть. Даниил был крупный мужчина и так ударил ногой в область замка, что он тут же приказал долго жить. И Даниил помчался помогать попавшим в западню людям. Буквально через пару шагов он наткнулся на тыл толпы и направил часть людей в эту дверь.