Я запинаюсь на полуслове, а в глаза и вовсе пытаюсь не смотреть. Просто нервно тереблю край футболки. И боюсь узнать ответ на мои слова, ведь я только что вновь обрела свою подругу, вновь заимела сестру.

Мне очень не хочется разрушить вновь обретённую связь между нами. Но и смотреть как разрушается изнутри брат я тоже не могу. Мне очень сложно смотреть на его мучения. Даже невозможно… Вот поэтому я и не могу дальше молчать. Я хотя бы должна попытаться…

— Ев… Совсем скоро я выхожу замуж за очень хорошего человека. Я обязана ему очень многим, и просто не хочу ввязываться в неизвестность. Ведь он один из немногих, кто безоговорочно поверил моим словам. Он никогда ни в чём меня не упрекал, и не винил в произошедшем. Он тот, кто помог мне прийти к нормальной жизни, после того ужаса и боли, что я пережила, — и добавляет с сожалеющими нотками в голосе: — Увы, но вновь поверить и довериться твоему брату после всего, я не могу… Не хочу кидаться с головой в неизвестность. Не хочу менять свою отлаженную и спокойную жизнь на непонятно что…

Я подсаживаюсь к ней ближе, беру её прохладные руки в свои и заискивающе смотрю в глаза подруги. Мне нужно до неё достучаться, ведь в ней точно остались ещё чувства к Кириллу.

— Я всё понимаю, Миш… Но он тоже, как и ты, попал в сети этих уродов. Я его не оправдываю, не подумай. Он мог поступить тогда иначе, сделать правильный шаг. Но ведь никто из нас не идеален, мы все делаем ошибки. И Кир сейчас очень сожалеет о своём импульсивном поступке. Он ведь тогда пытался с тобой поговорить, через пару дней после случившегося, но тебя уже не было здесь… Сейчас он очень винит себя во всём, он просто не находит себе места. Просто умирает на глазах…

В комнате возникает гнетущая тишина. Только наше тихое дыхание и гулко бьющиеся сердца нарушают тишину кабинета. Мы сидим неподвижно, каждая в себе.

На её лице читается множество вопросов. Там их просто немерено. И я решаю закрепить полученный результат, весьма надеясь на успех.

— Не подумай, что я пришла по просьбе Кира. Он вообще не знает о моём визите, ведь сейчас упивается алкоголем после известия о твоей свадьбе… — немного помолчав, смотрю на неё умоляющим взглядом и говорю: — Знаю, что не имею никакого права на это, но прошу… Дай ему ещё один шанс. Последний. Я же вижу, что ты ещё чувствуешь к нему что-то. Вижу, что он тебе небезразличен. Мучай его сколько твоей душе угодно, но только не отталкивай. Он…

— Хватит! — перебивает она мою душевную речь.

В ней будто ведётся какое-то сражение. Она будто мечется среди двух огней. Будто не знает, что из всего этого правильное. Что нужно выбрать. Но вдруг, в одно мгновение, её взгляд приобретает решимость. Она сделала выбор. И увы… не в мою пользу.

— Всё это никак не повлияет на моё решение! Ева, ты не представляешь, насколько больно он мне сделал! После этого я решила свести счёты с жизнью. И это не он выхаживал меня после случившегося. Это не он столько времени лелеял моё израненное сердце. Это не он собирал его по кусочкам. Всё это время его не было возле меня… И это хуже всего. Это больнее всего. Ведь я не один год ещё ждала…

— Я понимаю…

— Если понимаешь, — перебивает вновь меня, — то закроем, наконец, эту тему. Раз и навсегда. Я больше не хочу об этом говорить…

Дальше наш разговор совсем не вяжется, и я решаю отступить. Как говорится: насильно мил не будешь. Вот я и не решаю дальше к чему-то принуждать девушку.

Ухожу я от подруги с дичайшим сожалением, что закрадывается в мою душу, ведь ничем не смогла помочь брату. И от этого меня мучают муки совести, будто я подвела его.