– И кондиционеры, – ехидно поддакнула Маринкина матушка – шикарная старуха Элина Абрамовна. – И прищепки с балконов.

– Против прищепок мы не возражаем, наш Ромик очень любит их собирать, – заявила молодая мать Настя. – А вот окурки с балконов я бы очень попросила не бросать!

– Ха, окурки! – дядя Боря Трошкин передернул плечами в малиновом пиджаке, надетом на майку-алкоголичку, – его любимый наряд для выхода в люди. – Бабка Плужникова со своего третьего этажа огурцами кидается и персиковыми косточками!

– Не персиковыми, а алычовыми! – возмутилась сама бабка Плужникова. – Откель у меня деньги на персики, они дорогие, как сто собак!

– Кстати, о собаках! – сквозь небольшую толпу соседей, активно обсуждающих риски прогулок под балконами и дороговизну продуктов питания, протиснулась Татьяна Петровна с пластиковой миской в руке. – Иди покушай, детка!

Все замолчали, глядя, как старушка-учительница ставит перед своей спасительницей угощение.

– Никак борщ с говядиной? – пошевелив носом, уточнил Василий Челышев и вздохнул.

– И откель у тебя, Танька, деньги на говядину? – моментально завелась скандальная бабка Плужникова.

Я тихо отделилась от толпы и пошла домой.

Я не чудо-собачка, меня борщом никто просто так не накормит, придется самой позаботиться о лазанье насущной.

Во второй половине дня мне позвонил незнакомый юноша.

– Здравствуйте, Еленыванна, – сказал он избыточно почтительно. – Это Данила с телевидения, вам Екатеринмихална звонила…

– Здравствуйте, Данила… а по батюшке как?

– А чего сразу по батюшке? – озадачился юноша.

– Ну, не по матушке же? Вроде не за что пока, – развеселилась я.

– Ну, Андреевич я…

– Даниландреич, стало быть…

– Ой, давайте я буду просто Данила, можно Даня!

– Только если я буду просто Елена!

– А можно?! – юный Андреич и удивился, и обрадовался. – Вы ж у нас тут эта… живая легенда!

– Живая – это хорошо, – я непроизвольно поморщилась.

Дожила! Восторженные телевизионные новобранцы воспринимают меня как ветерана Пунических войн!

– Ну, когда мы приступим? С чего начнем? – юный Андреич рвался в бой.

– С личного знакомства? – предложила я. – Как насчет кофе с круассаном или чая с ватрушкой?

– Это я всегда с удовольствием!

Я удовлетворенно кивнула: не обманула Катерина, из юноши в самом деле может получиться толковый оператор.

Для тружеников камеры и микрофона неизменно хороший аппетит и способность есть когда угодно и что угодно про запас, как это делают верблюды, считай, наипервейший показатель профпригодности. Даже важнее, чем семижильность, умение за минуту собираться по тревоге, крепкие плечи и нервы, руки без дрожи и точный глазомер.

Мы договорились о завтрашней встрече, и я пошла разогревать обед: как раз вернулся со своей практики вождения Колюшка.

– Как прошло сегодняшнее занятие? – осторожно поинтересовалась я, когда сын сел за стол.

– Не так как вчерашнее: сегодня никто не взорвался, – ехидно ответил потомок. – Тебя же именно это интересует?

– В том числе да. А по поводу вчерашнего взрыва что слышно? – я отбросила церемонии, спросила прямо: – Наверняка ученики и работники автошколы обсуждают эту тему и что говорят?

– Кто что, – Колюшка принялся за лазанью. – Мой инструктор – что их трясут, как грушу, выясняют, как в машину взрывное устройство попало.

– И как? – заинтересовалась я.

– Похоже, что с личными вещами. Валина сумка лежала на заднем сиденье.

– Это значит, что взорвать хотели именно ее, – рассудила я.

– Ага. Валин инструктор крестится как заведенный, не нарадуется, что жив остался. Он же вообще-то тоже в машине сидел, но вылез, чтобы со стороны посмотреть, как она будет выполнять заезд в гараж и параллельную парковку.