– Дедушка?

Ответом ему стали глаза, полные ужаса. Вампир мог бы прямо сейчас превратиться в летучую мышь и улететь, но не мог выдать себя.

В этот же момент дверь в комнату со скрежетом отворилась, и Нестор дёрнул за верёвочку-выключатель. Зажёгся свет, а Оскар зажмурился от болезненных ощущений резкого перепада освещений.

– Дедушка! Как ты рано, – воскликнула Солнышко. – Это мой друг Оскар. Просто друг, – зачем-то уточнила она. Но лёгкий румянец на её щеках выдавал всё волнение. И если Нестор не был глупцом, то он всё понял. Глаза его налились яростью, хоть вида он и не подал. Лишь усмехнулся в седую бороду.

– Добрый вечер, – Оскар протянул руку, но Чесноков её не пожал. – Как ваше самочувствие?

– Было просто отлично, пока домой не зашёл. Друг, значит? Что ж, друг, пройдём-ка мы с тобой на кухню и потолкуем как взрослые люди, а ты, Солнышко, посиди здесь.

Оскар скрепя сердце отправился вслед за профессором. Тот даже вполне любезно предложил ему присесть на деревянный стул у окна. А затем началось.

– Я никогда не позволю своей внучке якшаться с упырём. Никогда! Врач выписал мне таблетки. Но они не помогут. Из-за тебя! – Он понизил голос, словно опасался, что Солнышко услышит. – С другой стороны, какая же это удача, что ты сам зашёл ко мне в дом, когда я всегда тщетно пытался подкараулить тебя у твоего. Теперь я смогу завершить начатое.

Нестор нашарил в кармане небольшой осиновый кол, с которым никогда не расставался, и накинулся на Оскара. Тот, опрокинув на старика стул, не заботясь о его состоянии, кинулся к двери. Но предусмотрительный старик закрыл её. Или просто Оскар впопыхах забыл, что открывать нужно на себя, а не наоборот. Можно было вынести дверь силой, но вампир немного растерялся.

Только Оскар развернулся и устремился к окну, как Чесноков прыгнул на него, чуть было не повалив на пол.

«Драться со стариками. Ну, такого у меня ещё не было».

Парень отступил к кухонному гарнитуру. Открыл полки, пошарив рукой, чтобы было что кинуть или чем пригрозить сумасшедшему. Одни тарелки да котелки. Делать нечего: первая тарелка угодила Чеснокову прямо в лоб. Он опешил, но быстро опомнился и кинулся на вампира вновь, переступая через осколки. Оскар продолжал кидать в него посуду, параллельно продвигаясь к окну, и когда уже почти достиг рукой щеколды, вдруг услышал голос:

– Это что тут такое происходит?

Дверь всё же открывалась «на себя». В проёме стояла остолбеневшая от ужаса Солнышко. Перемазанный кровью из порезов от осколков тарелок Чесноков замер посреди кухни с колом в руке. И мертвенно бледный Оскар, пытающийся открыть окно, чтобы выпрыгнуть и убежать восвояси. Та ещё картина.

– Дедушка, ты что решил, что Оскар – вампир? Ты же сегодня был у врача! Неужели не стало лучше? Идти приляг, отдохни, – она подошла к нему и погладила по спине. Кажется, Чеснокову от этого стало полегче, он начал остывать. – Нехорошо ведь нападать на гостей. Он ничего плохого не сделал!

– Ха-ха-ха, – Нестор как-то безумно засмеялся. – Ничего плохого? Этот упырь и ничего плохого – параллельные вещи.

– Оскар – не вампир. Ну, хотя бы ты сам скажи. Что ты молчишь?

– Ха-ха-ха, не вампир. Принеси-ка мне серебряное зеркало из комнаты. Я обещаю, что не трону его, пока ты не вернёшься.

– Вот и отлично. Сейчас принесу, и ты поймёшь, что Оскар никакой не вампир.

Оскар опустил единственную уцелевшую тарелку в раковину. Ну всё. Теперь ничего не поделаешь. Всё вскроется, и ему останется только бежать с разбитым сердцем. Солнышко скоро приволокла тяжёлое в старинной раме зеркало.

– А ну-ка, посмотрись, красавец.