– Разрешите войти? – тихонечко постучала и приоткрыла дверь.

Валериан Викторович кивнул и жестом пригласил усаживаться на злополучный стул, сидя на котором я в первый раз завалила зачёт.

Профессор перекладывал какие-то бумажки на своём столе:

– У вас архетип Тени. Рассказывайте.

Ого! И как он это помнит?

Только я открыла рот, как вошла декан:

– Валериан Викторович, прошу прощения, непредвиденная ситуация: очень необходима большая аудитория. У вас тут пересдача? Может, вы перейдёте в свой кабинет?

– Разумеется, – профессор направился к выходу, а я поплелась за ним.

Мы поднялись на этаж выше. Кабинет был небольшой, но содержал всё необходимое: книги, какие-то колбочки с отваром, стол и стул.

– Присаживайтесь, – учительским тоном произнёс Валериан Викторович, указывая на единственный стул.

– Как, а вы? – растерялась я.

– Может, вы всё же будете ко мне прислушиваться? – холодно произнёс профессор.

Да, поспорить я люблю. Но не с преподавателями же. Просто мне показалось странным: я сижу, а он будет стоять во время моего ответа.

Я присела за рабочее место Валериана Викторовича, положив среди книг и свой доклад об архетипе Тени. Профессор Ледяной взял его, мельком просмотрел и отдал обратно:

– Я вас слушаю.

В моём положении не смотреть на педагога было удобнее, но я всё равно чувствовала на себе его пристальный взгляд. Тем не менее, это не помешало рассказать всё, что я знала по теме. Что я, зря готовилась? Однако и в этот раз Валериан Викторович умудрился задать вопрос, на который я мямлила, мямлила, и в итоге не нашла ответа.

Не может быть! Неужели опять пересдача? Сколько же раз? Вот точно зверь, а не педагог.

Я посмотрела на профессора, он ухмылялся. Мне показалось, он прочёл мои мысли. Стало стыдно. Да, он точно умеет читать мысли. Или нет? Ведь далеко не все педагоги универа владеют этим умением.

– Вы можете идти. Зачёт я поставлю, – эти слова очень удивили и, в то же время, несказанно обрадовали.

Вылетев из кабинета, побежала домой – ни секунды больше тут.

Я вернулась домой, родители уже пришли с работы.

– Ты что так поздно? – обеспокоенно спросила мама.

– Ну, как, наша умница всё сдала? – вышел с кухни папа, жуя бутерброд с колбасой.

– Ваша умница всё сдала, – радостно подплясывала я в коридоре, – теперь хочу есть и спать.

С этого момента учиться стало гораздо проще, по крайней мере, без сюрпризов.

Профессор Ледяной при сдаче курсовой ещё раз помотал всем нервы, но мы этого и ожидали. Я чуть было не пошла на повторную пересдачу, однако в последний момент он смилостивился и произнёс:

– В следующий раз готовьтесь лучше.

Да он что, издевается? Лучше меня вообще никто не готовится. Я старалась, правда. Но меня всё равно заваливали, будто бы специально. Да, постоянство тоже неплохо. Удивительно, что ещё не отчислили. Было бы обидно… из-за какой-то там теории и истории магии.

На втором году у нас добавилась магия символов. И тут оказалось не всё так просто. Не повлияло даже то, что профессорша, Шанайра Давидовна Кэлэрдайн, была очень милой женщиной. Она вечно приходила на пары в излюбленной фиолетовой мантии с капюшоном, очках с роговой оправой и пучком на голове.

Если сами символы выучить было несложно, то передавать адресату информацию, сосредоточенную в них, у меня пока не получалось.

– Не переживай, девочка, – твердила мне Шанайра Давидовна, – у тебя ещё четыре года практики впереди.

А на безмятежные отношения Зоремира и Лилии в это время в прямом смысле надвигалась чёрная буря:

– Знаешь, что, братик? – Чернава ворвалась в комнату Зоремира, – кто-то обещал мне в мужья Ведомира Смородского.