- Не, Викусь. Проблема не в капусте, а в муже. Он, собака, кости любит. Я для него и такая толстая. Тычет на анорексичек и говорит, что у меня задница жирная и живот висит.

- И как ты с этим миришься, - Викуся совсем погрустнела.

- Никак. Не обращаю внимание и потихоньку жир откладываю на зиму. А ты не гипнотизируй Татьянино блюдце, а съешь немного сладкого, мозгу полезно, - встаю, отбираю самое красивое пирожное и ставлю перед Викой.

- Ох. Ладно. Только одно! - И столько радости в глазах.

- Сладеньким отсутствие платья не решится, - напевает Таня, выбирая вторую пироженку. – Давай-ка сегодня по торговому центру пошатаемся. Можно под это дело на пару часиков пораньше смотаться.

- Не очень хочется, но надо. Не могу же я в мешке идти.

В девять вечера, перемерив кучу платьев, сидим в кафе, устало вытянув ноги.

- Хорошо, что я с тобой за платьем пошла, - Таня довольно отхлёбывает кофе. – А то оделась бы как вдова пятидесяти лет.

- Чёрный – это классика, а не вдовий наряд. А в красном я выгляжу как блядь в поиске, - огрызаюсь я. Меня до сих пор потряхивает от её напора, в результате чего в пакете лежит короткое сумасшедше–красное платье. Глядя на него, глаза от яркости болят.

- Зато в красном ты выглядишь шикарно. Все мужики в ресторане твои будут. Ты давно мужика-то имела?

- Таня-Таня. Я двадцать с лишним лет его имею.

- А я не про мозги, а член. Ты давно его видела и трогала? – Таня с грохотом ставит чашку на блюдце. – Трахаться, Даша, надо. Стабильно, а лучше часто. А у тебя вид, как будто тебя уже несколько лет не трахали. Если муж не справляется, будем в ресторане на платье ловить.

Я молчу, сказать нечего. Права Танька. Замудоханная хожу последнее время. Всегда радовалась началу весны, просыпалась, расцветала, а сейчас из зимних сапог никак не выберусь. Муж, сука, давно гуляет и даже не шифруется. Приезжает, якобы, из командировок, белье с рубашками в корзину для стирки бросит, а оттуда парфюмерным магазином пахнет. Шляется по бабам, грязь собирает, а стирать мне привозит, чтобы лишний раз мордой в дерьмо ткнуть.

Больно? Сейчас уже нет. Когда три года назад первый раз поймала, рыдала, пыталась поговорить. Денис притих на пару месяцев, а потом командировки начались. После одной их таких поездок у меня обнаружился микоплазмоз. На лечение ушло несколько месяцев: сначала антибиотики, потом длительное восстановление от них. Результатом этих командировок стала медикаментозная аллергия и боязнь подцепить от мужа очередное дерьмо. С этих пор я предпочитаю иметь мужу мозг, а не член.

С расстройства заказываю второй кусок торта. Пусть жопа растёт. Я люблю, когда у женщины большая, мягкая, круглая жопа. А муж пускай о кости трётся, может, мозоль когда-нибудь натрёт.

Подготовка к банкету шла полным ходом. Бухгалтерии пришлось поднапрячься, утвердить меню, доплатить за спиртное, заказать гостиницы для регионщиков, распланировать маршруты и количество машин, развозящих отбанкеченные тела.

Весь офис гудел, обсуждал ресторан, ведущего, приглашённого из Питера, вспоминали прошлогоднюю пьянку, кто кого трахнул, кто кому морду набил. В пятницу, получив приглашения, все разошлись наводить марафет.

В субботу, увидев меня, сын свистит.

- Ма, ты просто супер! Папа должен поволноваться. Дайка я тебя щёлкну и отправлю ему. - Вадька быстренько делает фото и отправляет всему семейству.

Смотрю на себя в зеркало и понимаю, насколько хорошо потрудился визажист. Волосы каскадом из крупных локонов спадают до талии, глаза слегка подкрашены и оттенены тушью, губы и ногти кроваво-красного цвета под платье, которое обтягивает упругую задницу и грудь двоечку. Длина на ладонь выше колен открывает стройные ножки, подчёркнутые двенадцатисантиметровыми шпильками. Много не потанцуешь, но смотрится отпад. Главное гордо войти, попозировать на общее фото, а как в раскоряку буду выползать – никто по пьяни не заметит.