Она выбрала «Бодрый апельсин» и вернулась на кухню, рассуждая, что ее фигуре пара ложек варенья пусть и навредит, но отказать зарождающейся в ней жизни было бы преступлением. Ребенок требовал сладкого. Василиса решила, что ждет девочку, раз ее так отчаянно потянуло на варенье. Ночью. Раньше она за собой подобного не замечала, но, подумав о муже-сладкоежке, усомнилась. Так вся в сомнениях и непреодолимом желании съесть да побольше чего-нибудь этакого, она открутила крышку и на мгновение замерла, вдыхая пряный цитрусовый аромат. Взяла ложку, зачерпнула не жалея и, сморщившись от одного взгляда на тягучую субстанцию, бросила на стол. Мальчик или девочка, кто бы внутри не сидел, передумал и теперь требовал огурец. С горчицей. Улыбка скользнула по нежно-розовым губам, не признающим никаких помад, рука потянулась к дверце холодильника, и в эту минуту женщина была счастлива лишь от того, что вожделенная банка оказалась на месте пускай и наполовину пустая. Наконец, опустошив упаковку свежих огурцов и подсчитав, что из их количества вполне можно было приготовить салат на пять персон, Василиса легла прямо на кухонном диванчике и заснула, отпустив все свои переживания.

Она спала, свернувшись клубочком: волосы багряными волнами струились по подушке. Сон, всегда наполненный яркими красками, уводил в осенний лес. Золотые листья кружились в медленном танце, Василиса в вечернем шелковом платье цвета воронового крыла шла по выложенной зеленой плиткой дорожке. Такой же зеленой, как пол на кухне у мамы. Вокруг была тишина и спокойствие, но всего за долю секунды картина резко переменилась: пушистые облака сменились грозными тучами и грозили пролиться ливнем. Листья заметались под порывами ветра, а она все шла вперед, сопротивляясь стихии до тех пор, пока за одной из берез не показался знакомый силуэт. Мама сидела за столом и пила чай с вафельным тортом. Василиса села напротив, но не успела взять предложенный кусочек, как за спиной прозвучал треск: «Испугалась, Рыж?»

Она обернулась и увидела того самого человека из детства. Он открыл невероятно большой рот и бросился на нее, замерев в миллиметре от испуганного лица. И в этот миг тихий голос произнес: «Все хорошо, не бойся». Последнее, что видела Василиса – это превращение листьев в огромные снежинки, и силуэт людоеда, растворяющийся в дали. А потом она открыла глаза.

– Это всего лишь сон.

Нежные объятия, долгий поцелуй и взгляд глаз, наполненный непоколебимой решимостью сделать все, чтобы ничего плохого не произошло.

– Лешка, это был кошмар, – Василиса уткнулась в мужскую грудь.

– И он прошел, – он улыбнулся и погладил ее по волосам.

– Ты давно вернулся?

– В пять, как и обещал.

– Так уже что, утро?

– Ты так удивляешься, словно этого не может быть.

Смех.

Василиса смущенно улыбнулась:

– Мне казалось, я только легла.

– Ну, не знаю, когда ты легла, зато знаю, что сейчас время десерта.

– Блины на столе, – она зевнула, – а варенье выбирай сам. Мне как-то не хочется.

– Ты хотела сказать вам не хочется, – он нежно провел рукой по животику.

– Так тебе какое принести?

– Я хочу Рыженькую. Только я не про варенье. Тебе же пока еще можно?

Она кивнула и направила руку мужа в область бикини.

Вот так лежать в объятьях супруга Василиса могла вечно. Лежать, вспоминая, как они познакомились, как он сделал предложение, смотреть, как он посапывает, подложив ладошку под правую щеку – ну точно младенец! И чувствовать себя самой счастливой на свете. На планете. Во вселенной. Когда руки любимого мужчины во сне погладили ее по спине, она улыбнулась, подумав о том, что любые страхи становятся ничтожными, когда рядом он – ее Лешка. В голове зазвучала знакомая с детства песня группы «Руки Вверх», и, сев на коленки и, обняв подушку, Василиса закачалась в такт мелодии.