– Никого похожего? – спросил Игорь.

Кирилл кивнул.

– И не сказать, что примет у покойницы много. Татух вроде совсем нет, шрамов тоже не видно.

– Анонимное тело, – сказал Игорь, снова повернувшись к окну.

– Типа того.

Кирилл помолчал, но затем, будто нехотя, из-под палки, сказал:

– И я еще кое-чего не понимаю.

– Чего? – равнодушно спросил Игорь.

– Почему в ту ночь нас так сорвали? Миша нормально справлялся, зачем нужно было срочно вытаскивать нас и ехать на место? При этом ничего не объясняя?

Омелин взбодрился, отвернулся от окна и с интересом посмотрел на коллегу.

– Он же тебе позвонил, как это было?

Кирилл пожал плечами.

– Странно. Разбудил, сказал собираться и ехать на вызов. Забрать тебя, без всяких возражений. Я же тебе рассказывал.

– Ну и что ты сам думаешь об этом? – со стороны Игорь сейчас походил на сжатую пружину, апатию сменили напряжение и готовность к действиям.

– Чутье? – Кирилл потер горло.

Омелин зло улыбнулся, но промолчал. Для выражения, появившегося на его лице, отлично подходило слово «оскал».

Смирнов косился на него, не отворачиваясь от дороги. Его коллегу отличали подозрительность и скрытность, он не был командным игроком. За эти качества, а также за жесткий, даже по их меркам, характер его недолюбливали другие опера, но эти же черты неплохо помогали ему в карьере.

– Да, в чутье на неприятности Алексею Анатольевичу не откажешь, – наконец сказал он.

– Все, приехали, – Кирилл припарковался на небольшом расчищенном участке улицы прямо перед следственным комитетом. Помпезное здание конца брежневской эпохи выглядело ухоженным, за его состоянием следили и регулярно подновляли.

– Пошли, – Игорь уже выбрался из машины, – перекурим и за дело.

Кирилл щелкнул сигналкой и тоже достал сигарету. Неторопливым шагом опера пошли к зданию.

Кабинет младшего лейтенанта юстиции Анны Сергеевны Дробенко разительно отличался от комнат, в которых работали оперуполномоченные. Светлое помещение с хорошим ремонтом и новой мебелью, предназначенное для одного сотрудника, ничем не походило на обшарпанные кабинеты полицейских. Сама Анна Сергеевна, симпатичная девушка лет 25, невысокого роста, с собранными в хвост светлыми волосами, встретила их у двери. В отличие от одетых в гражданское оперов она была в строгом форменном жакете и галстуке.

– Здравствуйте, Игорь Алексеевич! – поприветствовала она их и, протянув руку Кириллу, представилась, – Анна Сергеевна Дробенко, можно просто Аня.

– Кирилл Смирнов, можно Кирилл, – он неловко пожал ей руку, несколько удивленный таким жестом.

– А по отчеству? – спросила его Аня, по-детски нахмурив брови.

– Сергеевич, но лучше просто Кирилл, – ответил он.

– Пойдемте присядем, – улыбнулся Игорь.

– Конечно, берите стулья и подсаживайтесь к столу! Кто-нибудь хочет чаю или кофе? – захлопотала Аня.

– Давай я сделаю, – приостановил ее Игорь и направился к стоящему у окна столику с посудой. – Кому что?

– Чай, – ответила Аня.

– Кофе, – сказал Кирилл.

Хозяйка кабинета уселась за стол и посмотрела на Кирилла.

– Мы с вами раньше не работали, но я надеюсь, что у нас все получится. Алексей Анатольевич сказал, что выделил на это дело своих лучший сотрудников, а значит, мы все сделаем быстро и четко! – она заметила огонек недоверия в глазах Кирилла. – Кирилл Сергеевич, не переживайте, у меня может и немного опыта, но я все схватываю на лету и не боюсь обращаться за помощью и советом!

Весь ее вид говорил об огромном энтузиазме, который еще не успела погасить суровая реальность и профессиональная деформация.

«Господи, какой я старый – подумал Кирилл, – и во что я ввязываюсь».