– Что там? – спросил Лис.

– Натоптано.

Алексей подошел ближе. Земля у проезда и правда была утоптана ногами. Выпавший ночью снежок не давал четко прочитать следы, но зато сам по себе был нетронут. Рядом с натоптанной площадкой в темноту проезда уходили дорожки следов автомобиля. Посчитав колеи, Алексей уверенно заявил:

– «Газель» грузовая. Наверное, грузили что-то.

Ольга, внимательно разглядывавшая железные ворота напротив проезда, кивнула, даже не оборачиваясь.

– Да, грузили.

Затем достала одну из ориентировок и приклеила ее на дверь.

Лис покачал головой.

– Темно, не видно. Пойдем к остановке?

Ольга кивнула и пошла вперед. Лис немного посмотрел на то, как она удаляется, покачивая бедрами, вздохнул и пошел следом.

Будильник поднял Игоря около полуночи. Глубокий сон без сновидений не хотел отпускать его, и с тяжелой головой он поплелся на кухню. Включил чайник, щедро насыпал в кружку растворимый кофе и закурил. Ему предстояло посетить кладбище и опросить сторожа. Попивая кофе, он думал, что вряд ли его сегодняшняя поездка будет толковой – времени прошло уже много, да и сомнительно, что спящий в будке охранник мог увидеть что-то из происходившего в ту ночь на мосту. Особенно если он даже не вышел взглянуть на довольно шумное ДТП с такси. Допив кофе, он оделся и спустился во двор, где сел в свой небольшой корейский кроссовер. Вторую ночь подряд его путь лежал к реке Ушке и Ушкинскому кладбищу.

Тучи продолжали закрывать небо, и казалось, что на кладбище стояла кромешная тьма. Игорь остановил машину у сторожки и немного посидел с выключенными фарами, привыкая к темноте. В зданиях свет не горел, мрак слегка разбавляли только фонари на дороге. Кругом царили тишина и спокойствие, и проезжающий автомобиль можно было услышать издалека.

Игорь вышел из машины и приблизился к зданию. Ночью красный кирпич казался черным. Темные окна изнутри закрывали занавески, и не было понятно, есть ли там кто-нибудь.

Игорь нажал на кнопку звонка и ничего не услышал. Нажал еще раз, сильнее – внутри сторожки было тихо.

– Чего трезвонишь? – хриплый голос, раздавшийся из-за спины, заставил его вздрогнуть и обернуться, – поразбудишь тута всех.

В паре метрах от него стоял человек.

Игорь про себя выругался, но постарался сохранить невозмутимый вид. Ему сложно было рассмотреть, но судя по всему, перед ним был сторож. А кем еще мог бы быть одетый в валенки и ватник старик с меховой шапкой на голове? Он что-то сжимал в руках, но этого, как и его лица, Игорь рассмотреть не мог.

– Полиция. Старший оперуполномоченный Омелин Игорь Алексеевич, – представился он, достав из кармана и раскрыв удостоверение, хотя в такую темень это и не имело смысла.

– Чего пожаловал, Игорь Алексеевич? – в хриплом голосе сторожа угадывалась улыбка.

– Вы сторож Ушкинского кладбища? – уточнил опер. Ему удалось немного рассмотреть лицо старика – изрезанное морщинами, с глубокими глазницами и пышными усами, закрывающими тонкий рот. А еще Игорь заметил, что сторож держал в руках – обрез двустволки. Оружие смотрело вниз и в сторону, но добавляло внутреннего напряжения.

Будто почувствовав это, старик одним движением спрятал обрез за отворот ватника.

– Так и есть, Сыроедов, Петр Пахомович, сторожу здесь, слежу, чтоб не озоровали.

Игорь кивнул на ватник, под которым исчез обрез.

– А что, беспокойный контингент?

– Да не, мои-то тихие, кхе-кхе, – по голосу слышалось, что сторож улыбается, – это так, чтоб порядку больше было.

Игорь кивнул, подумав, что стволы у ружья подрезаны явно больше, чем это разрешает закон.

– Петр Пахомович, мне нужно задать вам несколько вопросов.