Необычайно одаренный польский юноша погиб, когда ему было лишь двадцать восемь лет. Как ни кощунственно, однако Сулковский погиб вовремя. По своим взглядам он был бескомпромиссным республиканцам, и был готов сражаться за «Свободу, Равенство, Братство», а его патрон избрал другой путь. Через год после смерти своего польского адъютанта – 9 ноября 1799 г. – Наполеон совершит собственный переворот.

«Вот сцена, – пишет Брандыс, – известная по многим описаниям современников: генерал Бонапарт, окруженный вооруженными гренадерами, врывается в зал заседаний Совета пятисот. Его встречает яростный гул двухсот якобинских депутатов. Возгласы: «Долой диктатора!», «Долой тирана!» – это еще самые мягкие. Представитель Корсики Жозеф Арена кидается на узурпатора с обнаженным стилетом. Случайно присутствующий в зале парламента поляк, некий Шальцер (разве может что‑нибудь произойти без поляков!), закрывает Наполеона собственным телом. Подходят новые гренадеры под командой Иоахима Мюрата. Зять Бонапарта отдает гренадерам приказ: «Вышвырните‑ка мне всю эту публику вон!» Депутаты пытаются защищаться, некоторые выбивают окна, прыгают в сад. Остальных гренадеры выгоняют силой. Революционная республика ликвидирована».

Остальные поляки, как мы видим, были не столь политически щепетильны, как Юзеф Сулковский. Они будут сражаться за Наполеона‑консула, будут умирать за Наполеона‑императора; единожды поверив в счастливую звезду Наполеона‑гражданина, они не изменят ему никогда.

В 1801 г. Наполеон преобразовал слишком громкие для французского слуха польские легионы в три полубригады и один уланский полк. В Европе наступило временное затишье, но поляки, взявшие в руки оружие, желали восстановления своего государства. В это время Наполеон, напротив, не желал воевать с Австрией, Пруссией и Россией, к которым отошли земли его союзников. В общем, вооруженные формирования Домбровского оказались неудобными для Наполеона и лишними в Европе.

Для обиженных поляков нашлось дело на другом конце планеты. Две полубригады заняли место на кораблях, которые отправились в одну из немногочисленных французских колоний – на остров Сан‑Доминго (Гаити). Там местное негритянское население подняло антифранцузское восстание. Посланные самой свободной страной Европы, солдаты, взявшие в руки оружие, чтобы добиться независимости собственной родины, теперь добросовестно уничтожали людей, не желавших быть рабами далекой Франции. Увы! Один из многих парадоксов героической и кровавой эпохи.

В те времена Наполеон уж точно не собирался полякам возвращать независимость. Он находился в состоянии войны лишь с австрийцами, но искал дружбы с двумя другими участниками раздела Польши – Пруссией и Россией. А посему, великий манипулятор бессовестно эксплуатировал польский патриотический подъем в собственных целях. И, поскольку мечты поляков отодвигались на неопределенный срок, то лучше этот воинственный народ отправить подальше от Франции и Европы.

Таким образом, следующая огромная армия опять посылалась на заведомо бесперспективное дело. Причем, таковым борьбу за Сан‑Доминго признал сам Наполеон еще в 1799 г.:

«Французские колонии в Вест‑Индии были потеряны. Предоставление свободы чернокожим и события, происходившие на Сан‑Доминго в течение восьми лет не оставляли надежды на восстановление старой колониальной системы. К тому же возникновение на Сан‑Доминго новой державы, управляемой чернокожими и находящейся под покровительством республики, повлекло бы за собой разорение Ямайки и английских колоний. В этих условиях Франция нуждалась в новой большой колонии, способной заменить ей американские».