При реке Требии 8 июня солдаты Домбровского понесли еще большие потери. Левый фланг наступавших французов был смят стремительной контратакой русской армии. «Авангард его, состоящий из польских легионов, под начальством генерала Домбровского, ударивший на наш правый фланг,… почти совсем истребили, а остальных смешали, расстроили и принудили в беспорядке ретироваться за реку Требию», – рассказывает участник похода Суворова – Грязев.

В этой битве против изрядно потрепанного накануне легиона Домбровского Суворов направил под командованием князя Багратиона 6 батальонов, 2 казачьих полка и 8 эскадронов австрийских драгун. Атакованный превосходящими силами легион Домбровского был отброшен к горам и едва спасся, перейдя Требию. Потери поляков были ужасными: кроме изрубленных кавалерией легионеров, они лишились знамени, пушки и до 400 человек пленными. После таких утрат поляки не смогли более участвовать в бою.

Второй польский легион защищал Мантую, осажденную корпусом австрийского генерала Края численностью более 30 тысяч человек. 17 июля Мантуя пала. Эта безнадежная борьба обошлась второму польскому легиону потерями в 700 человек.

Сподвижник Суворова особенно отмечает поляков среди тех, с кем пришлось бороться русским в Италии:

«Главнейшие французские генералы, в сих сражениях предводительствующие, были главнокомандующий Макдональд, за ним Моро, Руско, Шарпантье, Оливье, Виктор, Сальм, Блондо, Гранжо, Камбре и Домбровский со своими польскими легионами, которых от 2000 едва ли осталось до 300; ибо они составляли авангард действующей здесь армии и были всегда употребляемы в первый опаснейший огонь, сколько по направлению французского начальства, столько и собственного своего духа, питая к русским непримиримую злобу. Сей польский корпус пилигримов, предводительствуемый его начальником Домбровским, есть тот самый, который, после поражения своего под Вильною 31‑го июля 1794 года, оставил свое отечество и присоединился к беснующимся французам…»

Странное самопожертвование поляков можно понять, если учесть, что в Италии они столкнулись со своим давнишним врагом. Их взаимная вражда тянется с ноября 1768 г., когда Суворов выступил с полком на усмирение польских конфедератов. Успехи Суворова в войне с мятежными поляками уже тогда вызывали у последних жгучее желание расправиться с русским полководцем. В 1771 г., по словам Н. А. Орлова, «в Столовичах один из гвардейцев Огинского чуть не в упор выстрелил в Суворова, но промахнулся; в 1772 году, в деле с бандой Косаковского, подвергся нападению польского офицера, который, выстрелив из 2 пистолетов, бросился с саблей, и Суворов отражал его удары, пока карабинер не убил поляка».

Суворов фактически уничтожил в Польше вооруженную оппозицию, и, отчасти, благодаря его победам в 1772 г. стал возможен 1‑й раздел Речи Посполитой.

В 1794 г. Суворов был брошен на подавление восстания Т. Костюшки. И с этой задачей русский полководец справился блестяще, утопив надежды поляков в их собственной крови, и получивши за свои действия алмазный бант на шляпу, чин генерал‑фельдмаршала и Кобринское имение в 7 тысяч душ. А после его побед остатки Речи Посполитой были разделены в 1795 г.; с тех пор поляки лишились собственного государства, а наиболее деятельные из них вынуждены были скитаться по свету.

В египетском походе (1798–1799 гг.) Наполеона польские подразделения не принимали широкого участия. Однако без них не обошлась и эта авантюра Корсиканца – как, впрочем, и большинство бесчисленных больших и малых сражений, которые вела в эпоху наполеоновских войн Франция.