– Миша сделал тебе предложение? – осторожно интересуется Саша, когда на следующий день я привожу ее в ювелирный магазин и прошу продавца показать мне последнюю коллекцию обручальных колец.

– Нет, – отвечаю я и любуюсь алмазными гранями золотого ободка. – Возьму это.

– Уж замуж невтерпеж? – смеется подруга.

– Нет. Я не хочу сейчас. Я не знаю, когда это будет, но мы поженимся. Потому что мы идеально подходим друг другу.

И подруга пожимает плечами и соглашается со мной, но я говорю вовсе не о Мише, и меня забавляет эта недосказанность.

Девочка. Ей скоро сорок.

Она красит черным мокрые ресницы.

Ей очень дорог какой-то клоун

С рассказами о смерти и болями в пояснице.

И ей страшно быть в два раза старше, чем на самом деле.

Она плачет, смеется, хочет, чтобы он в нее просто верил.

Хочет, чтобы он рассказывал анекдоты и небылицы,

От которых ком в горле стоит, пылится…

Девочка. У нее уже морщины на сердце,

Он давно сорвал ей голос

Своим осточертевшим пением.

Он давно связал ей руки

Своими поступками

И просьбами поцеловать или ударить в лицо.

Она ему верит.

Она смелая. Здоровается, смотрит в глаза и знает:

Никто ничего не заметит.

И так уже ровно одиннадцать месяцев,

А все мимо – солнце, дожди, ветер…

Она думает, что все изменится,

Что он обнимет при всех и назовет любимою.

Ничто не вернется, хоть Земля и по кругу вертится.

Девочка снова смеется.

Девочка хочет умереть. В ее-то сорок два,

Но обязательно с ним в один день,

Чтобы все слова, которые говорил он,

Забылись вместе с ней.

Девочка. Она даже в чем-то права.

***

Я бы хотела, чтобы у меня была его фотография. Я бы вложила ее в кошелек. Или положила бы в верхний ящик стола. Если бы у меня была работа, я бы поставила его фото в рамке на рабочий стол.

– Я бы хотела знать, как он выглядит, – говорю я Саше, которая уже уверена в моей невменяемости.

Полгода прошло, я давно рассталась с Мишей, побывала на десятках свиданий с интересными и умными молодыми людьми, общалась в интернете, знакомилась на сайтах знакомств, но в наших диалогах с Сашей, как только речь заходит об отношениях, я возвращаюсь к одному и тому же человеку. К человеку, которого, быть может, и не существует вовсе.

– Как ты думаешь, он кареглазый брюнет или голубоглазый блондин? – Саша мне подыгрывает.

– Думаю, он похож на Хотэя, – отвечаю я.

И она смеется:

– Старый, лысый и с пузом? И если потереть его пузо триста раз, он исполнит любое желание?

– Может, с пузом, да.

– Пивной животик? Он любит выпить?

– Скорее, да, чем нет.

– Пока что я не знаю об этом человеке ни одной положительной черты, поэтому вряд ли поддерживаю теорию о том, что вы идеально подходите друг другу, – с дельным видом делает заключение подруга.

– Он очень умный. Просто нереально умный. Не в какой-то конкретной области, а в целом. Он разбирается во многих сферах. Он очень начитан, и у него хорошая память. Наверное, мне стоит взяться за учебу, зачем я ему без образования…

Вряд ли Саша когда-то воспринимала мои слова всерьез. Наверное, она всего лишь принимала мою странную игру и задавала вопросы про человека, которого я выдумала, чтобы поддержать диалог и показать, что ей интересна моя жизнь и мои мысли.

Послушай, дай мне докурить.

Хотя бы эту сигарету, одну затяжку.

Колени дрожат. То ли холод виноват, то ли нервы.

Дай мне докурить сигарету твоей любви!

А ты давно бросил, ведь это проще простого.

Ведь ты сто раз бросал… и начинал снова.

Ведь ты сто раз бросал

И стерв, и наивных дур, простушек, актрис, поэтесс

И меня – с ними заодно.

Послушай, сколько можно пить?

Коньяк, пять звезд.

Убери, а то я разобью к черту твой стакан!