К удивлению Трулля, Рулад молча выслушал отцовские слова и согласно кивнул в ответ.
Удинаас и Ведьмино Перышко не возвращались. Но рабов и рабынь, прислуживающих гостье и хозяевам, и без них хватало.
Все это время Трулль безуспешно пытался понять, что же на уме у Майены. Прав был Фэр: женщины племени – совсем иная сила. И абсолютно иная власть.
Его больно ударили по щеке. Удинаас открыл глаза. Над ним склонилась Ведьмино Перышко.
– Проклятый глупец! – сердито прошипела она.
Изумленно моргая, летериец огляделся по сторонам. Он лежал в своей каморке. Издали доносились звуки продолжавшегося пира.
Удинаас улыбнулся.
– Чему ты радуешься? – нахмурилась Ведьмино Перышко. – Урута…
– Знаю, – перебил он. – Залезла мне в душу, но ничего там не нашла.
Юная ведьма недоверчиво смотрела на него.
– Так это правда?
– Должно быть.
– Ты врешь, Удинаас. Просто вивалу удалось укрыться от Уруты. Не знаю где и как, но он спрятался.
– А почему ты так в этом уверена?
Девушка села на край подстилки.
– Тебе-то какая разница?
– Ты видела те же сны, что и я? Говори, видела?
Ведьмино Перышко вздрогнула и отвернулась.
– Ты – сын должника. И для меня ты – никто.
– Зато ты, Ведьмино Перышко, для меня – все.
– Не будь глупцом, Удинаас! Выйти за тебя замуж – все равно что связать жизнь с крысой из погреба. А теперь помолчи. Мне надо подумать.
Удинаас сел, придвинувшись к колдунье поближе. Их лица вновь оказались совсем рядом.
– Я доверяю тебе, а потому сам все объясню, – сказал он. – Хозяйка сумела очень глубоко залезть мне и в разум, и в душу, но вивал исчез. Если бы Урута догадалась присмотреться к моей тени…
– Этого не может быть! – возразила Ведьмино Перышко, упрямо качая головой. – Ты летериец, а духи служат только тисте эдур.
– Духи служат тогда, когда обязаны это делать. Они такие же рабы тисте эдур, как и мы с тобой. Я нашел себе союзника.
– Зачем он нужен тебе, Удинаас?
На этот раз улыбка летерийского раба была куда мрачнее.
– Как это – зачем? Чтобы расплатиться с долгами. Полностью.
Книга вторая. Герои дня
Рыбак Кельтат. Боевые кони (сыновья – отцу)
Глава шестая
Скиталец гнет судьбу,
Как щит невидимый, незримые доспехи,
Меч поднимает, дабы затупить его
На поле битвы, вспыхнувшей внезапно.
Ну а толпа – она вслепую бьется,
Не ведая, зачем и за кого.
Там черные глупцы на черепках танцуют,
И случайность
Несется на копье из красной бронзы,
Чтоб пробивать миры,
Как груду черепов…
Пока не хлынут волны, не застынут руки
В панцирях железных.
Не вопрошай. Таков Скиталец.
Он правит каждою судьбой.
Непогрешимо,
Давя нас тяготами жизни.
Сэда Анкаран Кан. Гадание на черепках (1059 год Сна Огни)
В гавани Трейта, в южной ее части, высилась Тарансидская башня. Ее сложили из грубых базальтовых глыб, не придав очертаниям даже отдаленного намека на изящество. Семиэтажное строение напоминало сухощавую руку, вознесшуюся над искусственным островом. Под стать башне был и сам остров – нагромождение острых камней, о которые со всех сторон бились волны, вздымая пену и брызги. Башня не имела ни окон, ни дверей. Ее верхний этаж опоясывали блестящие обсидиановые плиты высотой с человека и почти такой же ширины.