И вскоре глаза всех троих полезли на лоб.

– О чем он поет? – прошептал Арнгрим. – Это какое-то заклятие?

– Понятия не имею, – отозвался Крум. – Если нас сейчас проберет понос, мы об этом узнаем… Одно непонятно, как ему с таким голосишкой удалось охмурить жену конунга, не говоря уж о дочке?

– Тихо, я слушаю, – шикнул Дарри, наморщив лоб.

– Ни слова не разобрать! – повторил Арнгрим, хмурясь. – О чем бы он ни пел, это явно не про меня!

Наконец скальд закончил песнь, встал и поклонился.

– Надеюсь, мое скромное искусство, воспевшее доблестного ярла и его подвиги, пришлось ему по вкусу!

– Гм… Ну если это было воспевание подвигов, то конечно… Там были слова «окунь битвы»…

– А также «владыка ратной гадюки», – добавил Крум. – Это все ты, брат.

– Слыхал ли этот воин о кеннингах? – цедя слова через губу, спросил скальд.

– Куда уж мне, – вздохнул Крум. – Я из всех песен знаю лишь «Конунг Олав Толстозадый отправляется в поход». Я даже многих слов не ведаю, что прозвучали в твоей хвалебной песне. Вот, например, «мечегромец»…

– Это слово изобрел я, – вскинул голову Снорри Молчаливый. – А что не так?

– Не-не… я просто завидую… Или вот «вой поля семги» – подразумевается пение скальда?

Лицо Снорри начало наливаться краснотой.

Арнгрим примиряюще поднял руку.

– Уймись, Крум. Достойный скальд в полной мере владеет языком богов!

– Чистейший мед поэзии! – подхватил Дарри.

– Не чистейший, – проворчал Крум, – и вообще не мед…

Дарри не соглашался.

– Нам повезло заполучить опытного скальда, – повернулся он к Арнгриму. – А заклинания и должны быть непонятными… Чем непонятнее, тем мощнее!

Арнгрим повернулся к Славуше:

– А ты что скажешь?

Та, улыбаясь, ответила:

– Игра этого скальда на харпе радует сердце! А затейливо сплетенные слова… Боги всевидящи, они поймут желания людей и без слов.

– Ладно, берем его, – решил Арнгрим.

Крум добавил ядовито:

– Главное, чтобы, когда он спел хвалебную песнь, боги не приняли ее за проклятие…

– Зовите следующего! – приказал Арнгрим.

Едва третий появился в дверях, как всем сразу стало ясно: вот это совсем другое дело!

Подтянутый, стройный красавец вошел в чертог бесшумным шагом хищной кошки. Урожденный воин угадывался в нем за целое поприще. Одежда намекала, что этот викинг знавал времена и получше, а темные волосы и глаза говорили, что матерью его была привезенная из дальних земель южанка.

Звали его Бранд, сын Ротгейра, по прозвищу Мороз.

– Почему я раньше о тебе не слышал? – спросил Арнгрим. – Судя по имени, ты знатен…

– Я не так давно в этих краях, – широко улыбаясь, ответил воин. – И вовсе бы моего духу тут не было, если бы не шутка богов, что заставила меня сесть на корабль из Йомсборга, а потом столь же внезапно его покинуть…

– Ты йомс? – скривился Арнгрим. – Тогда ты мне не годишься.

– Нет, – отмахнулся Мороз. – Едва не стал им, но повздорил с Ульваром, и «Красный волк» ушел без меня. А теперь, гляди-ка, «Красный волк» снова в Ярене, но водит его уже совсем другой кормщик…

И Бранд принялся рассказывать о том, куда забрасывала его судьба и как воля богов носила его по всему свету. Арнгрим и Хальфинны слушали его, и брови у них лезли на лоб от изумления. Воевал Бранд с малых лет – и чего только не повидал, кому только не служил! Был даже в охране самого ромейского василевса.

– На этот раз повезло нам, – толкнул Арнгрима в бок Дарри. – Такой воин один стоит целого хирда!

– Видно, опытный наемник… если не врет, – задумчиво заметил Крум.

– А почему ушел от василевса? – спросил Арнгрим.

– Поссорился с хевдингом. – Мороз небрежно махнул рукой, – пустяки, женщину не поделили. Она предпочла меня, хевдинг почему-то обиделся…