Затем, раздевшись до рубахи, ученица Кэрр завернулась в обережную медвежью шкуру, забралась в вежу и мгновенно уснула крепким, беспробудным сном.
Глава 4. Сапог на обмен
Проснулась она от того, что ей наступили на руку.
Кайя распахнула глаза… и тут же зажмурилась, прикидываясь спящей.
Тот, кто только что отдавил ей руку, сопел и топтался, пытаясь, видимо, понять, на что наступил. Однако даже не попытался поднять медвежью шкуру и поглядеть, кто под ней прячется…
Сопение и топотание удалились. Кайя приподняла край шкуры и осторожно, едва дыша, выглянула наружу.
Березовая рощица среди валунов полнилась движением и шумом. Кто-то возился на месте ее стоянки. Писк, галдеж! Как их тут было много!
И это были не люди…
«Дуреха, разлеглась тут, будто дома, – с досадой упрекнула себя Кайя, замерев под шкурой. – Тоже мне гейда! Надо было хоть защитный круг очертить… Но как они меня не заметили? Вежа на самом виду! А они будто меня не видят… О мать-чайка, я все забыла: они меня и впрямь не видят…»
Медвежью шкуру украшали обережные знаки, нанесенные еще ее прадедом-шаманом. В ушах Кайи прозвучали слова отца: «Никакие злые духи не найдут тебя под ней!»
Значит, злые духи…
Кайя затаила дыхание и снова приподняла край шкуры.
«Что за мелкие твари? Не люди, не звери… Да кто же это?»
Девушка со смесью удивления и опаски разглядывала чужаков, роющихся в ее вещах. Лохматые, черноволосые, вонючие коротышки, росточком-то ей по пояс, а то и по колено! Будто уродливые куклы ожили и растаскивают ее пожитки, пищу, одежду…
«Чакли, вот это кто!» – сообразила Кайя.
Сама она прежде их не видала, но сказок и небывальщин слышала в детстве множество. Ну конечно, и живут они как раз среди валунов, в рощах тундровых берез. Эти березки прорастают прямо из их подземного мира, где все маленькое: и олени, и киты, и деревья…
Порой в северных землях собственное племя Кайи принимали за чакли. Хотя как можно перепутать? Сихиртя – добрые люди, а чакли – вредоносные подземные духи.
Впрочем, духи они или нет, а развлекались чакли от души. Глазенки подземных коротышек так и сверкали от обилия свалившихся на них сокровищ. Одни с чавканьем доедали похлебку, которую Кайя приберегла на обед. Другие, собравшись кучей, куда-то пытались уволочь лодку. Третьи самозабвенно рылись в поклаже…
– Куда? – Кайя, забыв обо всем, отбросила шкуру и вскочила на ноги. – А ну положите на место короб!
При виде возникшей неведомо откуда полуодетой великанши среди чакли начался неописуемый переполох. С криком и визгом коротышки кинулись врассыпную, не забывая хватать все, что успевали. Кайя металась, не зная, куда бежать. А чакли один за другим подбегали к стоячим валунам… и исчезали! Кайе показалось было, что они прячутся под камни, словно крабы, но подземные сайво-человечки запрыгивали внутрь валунов, будто запирая за собой невидимые двери.
Ш-шух! – и коротышек след простыл. Даже следов на песке не осталось. Казалось, это был морок, однако разгром на стоянке и куча украденных вещей убеждали в обратном.
И короб с короной пропал…
На глазах девушки выступили злые слезы. Она схватила себя за косу, с силой дернула:
– Вот тебе, лупоглазая гагара!
Надо же было так нелепо лишиться великого сокровища! Стоило беспечно задремать в незнакомом месте, и вот, какие-то жалкие чакли…
Гнев клокотал в груди, словно похлебка в котелке.
– Отдайте! – заорала Кайя, ударив кулаком по ближайшему валуну. – Не то пожалеете!
Ответом ей была тишина… И растаявший в воздухе ядовитый смешок.
Кайя плюнула на песок и вернулась к веже.
До ее штанов, ремня с подвешенным к нему ножом и всего, что висело над землей на одной из березок повыше, чакли добраться не успели. Кайя натянула порты, мрачно огляделась. Сколько же всего утащили ворюги… И сапоги… И котелок… Но самое главное – корона!