Подойдя к ближайшему немертвому стражу, Морриган вынула из поясной сумки зеркало и свечу. Поднесла ее к глазам, зажгла фитиль и прошептала: «Issia eliss». «Прояви тайное». Отражение мира теней через призму чар истины показало: воздух над ее плечом не пустовал. Там завис комок тьмы с иголками-лучиками. Знакомая энергия…

– Мелкий доносчик, – сузив глаза, обвинительно проронила Морриган.

Демоненок метнулся из стороны в сторону, будто просил прощения. Она медленно покачала головой и принялась вызволять из плена его друзей.

Наверняка это было довольно странное зрелище. Сопровождаемая взглядами адгерентов и главы Дома, Морриган подходила к немертвому стражу и клала ладонь ему на грудь. Часть ритуала была скрыта от взглядов тех, кто не имел никакого отношения к полуночной магии. А именно та, где из груди стражей вырывались сгустки тьмы, заменяющие и мозг, и волю, и душу фомора, и уходили через проложенный Морриган путь в мир теней.

А вот финальный аккорд драматической пьесы был виден и людям, и колдунам. Лишенное демонической сущности (а вместе с ней и подобия жизни) упокоенное тело падало к ногам Морриган.

Несмотря на смрад, порожденный скоплением тел, поднятых из могилы с помощью веретничества, Доминик рискнул подойти поближе. На его лице читался неприкрытый интерес.

– Ты вырываешь их души? А можешь проделать подобное с живой душой?

Теперь любопытство лорда стало объяснимо. Умей Морриган подобное, оказалась бы весьма ценным приобретением. В качестве… солдата, как Доминик когда-то окрестил Дэмьена.

Морриган поспешила развеять его иллюзии.

– Не души, мистер О'Флаэрти. Лишь демонов. Вряд ли каждый лорд Пропасти ими одержим, – она усмехнулась столь явному разочарованию, проступившему во взгляде Доминика. – Мне не нужно вырывать души из тел врагов, чтобы посадить вас на трон.

Ответом лорда была не улыбка – лишь слабая ее тень.

– Надеюсь, охотница. Надеюсь.

«Бывшая», – хотелось сказать ей. А впрочем, Доминик и сам это знает. Спустись Морриган в Пропасть по заказу Трибунала, каждый из стоящих напротив превратился бы в потенциальную жертву охотницы за головами.

И Дэмьен, любитель тайн и татуировок, и вся «вудуистская семья» – Ганджу, Саманья и Аситу. И Доминик, и даже… Клио. Вечно мечущаяся между черным и белым Морриган застыла на поле, окрашенном в полуночный. Новая веха в ее переменчивой судьбе? Или бесповоротное решение, после которого возврата в прошлое уже не будет?

Не встретив протеста со стороны Доминика, Морриган вернулась к делу. Своей очереди ждали почти два десятка полумертвых созданий.

Черные блестящие глаза Бадб полнились неодобрением. Если бы она и спасала кого-то из мира теней, то исключительно «высокопоставленных» созданий мира мертвых – демоническую свиту самого Балора. И лишь для того, чтобы стребовать ответную услугу с короля фоморов.

Расследуя убийство Агнес Фитцджеральд, Морриган не раз ловила себя на мысли: почему Бадб Блэр, которая не гнушалась никакими методами на пути обретения магической силы, будучи еще живой, не стала веретницей? А потом поняла: мать никогда бы не пошла на подобное. Обращение к веретничеству означало бы, что отныне и навсегда она зависима от сидящего внутри демона. Нет, это не для Бадб. Она привыкла распоряжаться колдовской силой на своих условиях. Не желала ни от кого зависеть и кому-то подчиняться.

Сложно сказать, радовало ли Морриган очередное их сходство. Взгляд против воли обратился на Доминика. Что ж, не всегда все получается так, как мы хотим.

Во всяком случае, не сразу.

– Ты растрачиваешь силу понапрасну, – сухо проронила Леди Ворон.