Нужно вернуть книгу. Это необходимо!

– Но сейчас у вас назначено чаепитие с отцом, – продолжила Клара, – и знакомство с первым джентльменом. Как думаете, Дантон Мезонетт симпатичный?

Беатрис только плечами пожала.

– С его титулом и контрольным пакетом акций крупнейшей в Вальсаре инвестиционной компании ему не обязательно отличаться красотой.

– О, мисс Беатрис… Я знаю, что вас не волнует, много ли у него денег, об этом позаботится мистер Клейборн. В конце концов, это его дела. Но сами-то вы о чем мечтаете? Что жених окажется привлекательным или что он окажется умным?

– Что он окажется честным.

Клара, задумчиво хмурясь, обдумала ее слова.

– Иногда честность сродни острому ножу, мисс Беатрис. А вот мы и приехали!

Беатрис старалась не замечать, что фиакр приблизился к дому, где располагался Орден магов. Повозка остановилась перед огромным зданием, которое нависало над площадью с южной стороны, бросая на улицу тень.

Особняк Ордена магов в Бендлтоне с парящей наверху колокольней и острыми шпилями был самой новой постройкой в Чесленде. Фасад его отделали полированным серым камнем. В окнах поблескивало цветное стекло. Беатрис стояла на тротуаре, глазея на здание, будто на непримиримого противника.

Она взирала на средоточие общественной жизни и образования для чародеев со всего мира, предназначенное исключительно для мужчин, их власти и влияния, куда вход женщинам вроде Беатрис был заказан. Даме дозволялось – в сопровождении посвященного мужчины – посещать картинную галерею и гостиную для чаепитий, но не более того.

Мальчики от десяти до восемнадцати лет приходили сюда изучать математику и историю, наряду с ритуалами и приемами колдовства. Полноправные члены делились с собратьями секретами торговли, принимали законы еще до того, как те попадали в министерство, а также преуспевали благодаря магическим навыкам и братским обетам.

В здании Ордена были помещения для занятий ремеслами и искусством, ритуальные комнаты и даже салоны, где братья могли принимать гостей. Тысячи магических книг на языке мизунх – тайном языке духов – хранились в скриптории. Столетия традиций, ограничений, изоляции пропитали сами камни этого особняка: Беатрис смотрела на своего заклятого врага.

– Не хмурьтесь так, мисс Беатрис. Нельзя все испортить, столь откровенно показывая чувства, – укорила Клара. – Улыбнитесь.

Беатрис растянула губы в улыбке, щеки ее округлились.

– А теперь искренне. Подумайте о чем-то приятном. Представьте, что делаете нечто замечательное.

Беатрис вообразила, будто имеет право на каждый дюйм Ордена магов, будто они с ее Великим духом – известные исследователи тайных обрядов. Будто джентльмены улыбаются ей не потому, что она красива, а потому что ее уважают. Будто девушки порхают из одного лекционного зала в другой, открыто изучая искусство и науку Высшей магии. Беатрис представила мир, в котором хотела бы жить, и расправила плечи. И улыбнулась так, будто Орден магов был ее другом.

– Так-то лучше! – похвалила Клара. – Я отвезу платья домой, поскольку вы вернетесь с отцом. Удачи!

– Спасибо, – отозвалась Беатрис и направилась к высоким входным дверям.

Большой холл оказался прохладным и тускло освещенным, звук шагов отдавался под сводчатым потолком и разносился по помещению, где были выставлены портреты дебютанток. Четырнадцать живописных полотен, вдоль которых стояли вазы с дорогими цветами; их аромат распространился по отделанному камнем залу. Беатрис подошла к портрету Исбеты Лаван, ошеломляющей и полной жизни в платье глубокого бирюзового цвета; лландрийка тянула руку к топазовой бабочке, привлеченной пышными бутонами пахучего дерева на заднем плане. Легкую, как сам воздух, корону локонов покрывала украшенная драгоценностями диадема. Исбета выделялась из всех дебютанток великолепием наряда и красотой, ее портрет висел в центре, слева и справа от него оставили пустое пространство, будто никто не мог с ней сравниться.