Они стали торопливо один за другим выбираться из полузатопленного отсека. Раненый матрос, казалось, был только немного контужен и обожжен, он вполне свободно двигался сам. Они быстро, преодолевая крен лодки на корму, пробирались вперед. Идти было, к счастью, недалеко. В следующем, третьем отсеке уже не было никого, все успели эвакуироваться.

Последним шел каплей. Он тщательно задраивал за собой каждый переходной люк, однако, к ужасу его, вода словно догоняла, начинала тут же просачиваться сквозь непроницаемое, казалось бы, резиновое уплотнение стенок, медленно, но верно подтопляя отсек.

– Пропали мы! – снова тихо простонал матрос-срочник.

– Разговорчики, – сердито отозвался каплей Назаров. Стоя по щиколотку в воде в третьем отсеке, он следил, как один за другим покидают оставшиеся в живых матросы затопленную часть подводной лодки.

В командном отсеке было неожиданно людно – человек десять моряков, то есть больше, чем полагалось находиться здесь по штатному расписанию, стояли или сидели у стены. Пульт управления подлодкой каким-то чудом работал, светились, мигали лампочки на приборах. Несмотря на аварию, лодка все-таки жила.

Внезапно каплей Назаров понял, что эти десять человек, присутствующие в командном отсеке, и есть весь экипаж подлодки на данный момент.

Командир подлодки, каперанг Андрей Павлов словно статуя замер у пульта управления лодкой, молча и хладнокровно наблюдая, как гибнет его судно.

– Переборки не держат, командир, – доложил, подходя к нему, каплей Назаров. – Сам видел, как вода сквозь них сочится… Кормовые отсеки, по-моему, полностью затоплены, если судить по тому, как хлынула вода в наш четвертый…

– Ясно.

Каперанг Павлов сухо кивнул, не отрывая глаз от приборов. Казалось, его взгляд прирос к стрелке манометра, показывающего растущую глубину погружения лодки.

– Не бойся, каплей, глубоко не потонем, – с внезапной усмешкой сказал он. – Здесь глубина не больше ста метров. Банка…

И едва он это сказал, как лодка внезапно сильно содрогнулась, качнулась, так что каплей Назаров едва успел за что-то ухватиться. Он почувствовал, как корма лодки ткнулась в грунт, затем дифферент на корму стал выпрямляться. Еще через несколько секунд лодка окончательно выпрямилась и замерла, лишь немного накренившись на бок.

– Все, мы легли на грунт, – тихо проговорил мичман Леня Ильин. – Можно радировать SOS…

Ему никто не ответил – внутри командного отсека поврежденной лодки царило молчание, в котором отчетливо было слышно журчание забортной воды, проникающей в прочный корпус лодки.

– Так вызывайте же SOS, черт возьми! – вдруг истошно завопил, вскакивая на ноги, Дима Александров, матрос срочной службы. – Делайте же что-нибудь! Не подыхать же нам всем здесь, как слепым котятам!

– Нервы, матрос! – жестко сказал каперанг Павлов. – Сядьте к стене и сидите тихо.

Дима замер посреди рубки, глядя на присутствующих широко раскрытыми от ужаса глазами.

– Сядь, пацаненок! – тихо, но веско сказал Аркадий Сытин, главный корабельный старшина. Как и положено старшине, это был уже пожилой, грузный, с пушистыми седыми усами подводник. – Какой тут тебе SOS? Мы же не на увеселительной прогулке! Мы выполняли секретную миссию. А теперь находимся еще и в территориальных водах Норвегии…

– Ну вот, чтобы взять нас в плен, они пригонят к нам свою спасательную технику! – возразил Дима. – И спасут нас! Слышите? Спасут!

– Сядь, я сказал, – так же весомо повторил старшина. – Не мути воздух. Кто знает, сколько нам тут еще сидеть.

Словно в подтверждение его слов все вдруг почувствовали, как сгущается, становится все тяжелее и неприятнее для дыхания воздух в узком замкнутом пространстве отсека.