– Эран, тебе надо поесть, – нахмурился Ор.

– Мне принесли, – мотнул головой Эйраниэль в сторону низенького стола, – но я пока не хочу.

– Что сказала знахарка? Есть надежда?

– Эля выберется, только мне надо все время быть рядом, – он коротко поведал обо всем, что сказала ему Зарания, и посмотрел на Орандо: – Теперь понимаешь, почему я не могу уйти? Я нужен ей, а она нужна мне.

– Мы будем неподалеку, зови, если будет нужна помощь.

– Ор, – Эран вымученно улыбнулся, – спасибо, но вам тоже нужно быть здесь как можно чаще. Эля привязалась и к тебе, и к Киру. Ей необходимо чувствовать, что вы рядом. Я сделаю все, чтобы привести ее обратно, но она не любит меня, а вот вы… Вместе мы справимся.

– Ты действительно думаешь, что Эля тебя не любит? – иронично выгнул бровь Ловкач. – Тогда какого же хурса она так изменилась? Ты не замечаешь того, как она на тебя смотрит, но мы-то видим.

– Эран, Ор прав, – Киран неловко переступил с ноги на ногу, пряча глаза. Кончики скрытых отросшими волосами ушей ярко заалели. – Я сначала даже ревновал, но Эля для меня как старшая сестра.

– Даже если это правда, сейчас неважно, пока она сама не осознает своих чувств. Мне достаточно того, что я могу быть рядом с ней. И я хочу, чтобы и дальше эта возможность не исчезла. Помогите мне!

– Мы поможем… – сжал его плечо Орандо, – ведь любим ее не меньше.

День тянулся за днем, со злополучной казни шайки Диргиса миновали уже восьмые, полные тревоги и ожидания, сутки, а Эллия все еще не пришла в себя. Измученный Эран почти неотлучно находился рядом с ней, лишь иногда позволяя себе отойти, чтобы немного размять затекшие от долгого сидения ноги и наскоро ополоснуться во дворе подогретой Ниринеей водой. Каждое новое утро в комнату приходили Орандо и Кир и подолгу разговаривали со спящей непробудным сном девушкой, уговаривая ее вернуться, а после, оставляя Эрана наедине с любимой, уходили заниматься делами поместья, требующими присутствия новоиспеченного баронета. Киран, которому приходилось вникать сразу в десятки проблем, накопившихся за последний год в принадлежащей баронетству деревне и в самой усадьбе родителей, уходил с крайней неохотой, не в силах совладать со своим страхом потерять Элю, но помочь ничем не мог…

– Ор, можно я сегодня останусь с Элей? – с мольбой посмотрел на старшего друга Кир, когда тот похлопал его по плечу, давая понять, что им пора идти. – Я не буду мешать Эрану.

– Дело не в этом, малыш, – вздохнул Орандо. – Думаешь, Эля будет рада узнать, что ты забросил свое наследство, ради которого она рисковала жизнью? Ты должен. Пусть, когда она очнется, увидит, что все было не зря.

– Но мы можем хотя бы вернуться пораньше?

– Постараемся, – кивнул Ловкач, – а теперь идем. Эран, прошу тебя, поешь, – он с тревогой посмотрел на эльфа, – ты сам на себя не похож.

– Хорошо, – безучастно откликнулся Эйраниэль, даже не взглянув в сторону уставленного подстывшей едой подноса.

Постояв несколько мгновений, но не дождавшись другой реакции на свою просьбу, Ор легонько подтолкнул Кира к выходу и, тяжело вздохнув, вышел следом.

– Родная моя, вот мы и снова одни, – потрескавшимися губами прошептал Эран, оставшись в одиночестве рядом с неподвижной Эллией, – уже восьмой день, как ты не возвращаешься ко мне, но ты не думай, я не потерял надежду, – он с горечью скривился, – просто так трудно… видеть тебя такой… Моя солнечная девочка, мое сокровище, любимая… Где же ты блуждаешь? Прошу тебя, найди дорогу домой, – на осунувшемся, похудевшем лице застыло невыносимое страдание, – иди на мой голос, я так жду тебя…