– Не дрейфь, Софрон, прорвемся, – жизнерадостно сообщила мамонтиха. – Тормози здесь, ближе не подъезжай.

Он остановил машину в десятке метров перед «комитетом по встрече», в состав которого входили худосочный лейтенант-гаишник, два упитанных гражданина в новеньком камуфляже с карабинами за спиной, и молоденький оператор с видеокамерой в опущенной руке. Ну, точно! Как он сразу не сообразил – это же охотинспекция организовала рейд по браконьерам!

Софронов бодро выскочил из машины и быстро пошел навстречу правоохранительным и контролирующим органам, загодя разворачивая бумажник с документами и при этом заискивающе улыбаясь.

– Летенат Фосин, – представился страж закона, потом деликатно отвернулся, густо высморкался и продолжил процедуру знакомства. – Плетъявите токуметы!

Быстро просмотрев бумаги, лейтенант с загадочной фамилией поднял на в чем-то подозреваемого слезящиеся покрасневшие глаза и устало поинтересовался:

– Кута слетуете?

Несмотря на нешуточную опасность, Софронов все-таки не мог сдержать улыбки. Бедолаге в таком состоянии следовало бы лежать под теплым одеялом с горчичниками и кружкой чая, а не мотаться по лесам.

– По грибы еду, на Кресты. Сослуживец рассказал, что там их – пропасть.

– Отин?

Софронов замялся – он в принципе не любил врать, хотя по должности приходилось это делать постоянно.

– С собакой. Да, собачка у меня там. Ротару зовут.

– Кута? – не понял правоохранитель.

– Чего, простите?

– Кута софут Хотаху? На консехт?

– Какой еще концерт?

– Истефаетесь? Откхойте пакашник, – с видимым усилием произнес болезный лейтенантик. – Пошалуста.

Софронов мысленно махнул рукой. Будь что будет. Вместе с инспектором он обошел машину, с усилием поднял дверцу багажника и обреченно посмотрел на остальных «рейдовиков». Бдительные дяди в камуфляже сняли с плеч карабины и ненавязчиво повернули стволы в сторону «Нивы», а оператор взял наизготовку свою камеру. Сдерживая азарт загонщиков, они ждали лишь отмашки сопливого лейтенанта. Но она почему-то запаздывала.

Тем временем гаишник тупо пялился на мохнатый зад объемистой доисторической «собачки», преспокойно развалившейся в салоне и кокетливо помахивающей ему хвостиком. Потом он резко развернулся, сунул документы Софронову, отдал честь и на негнущихся ногах зашагал к товарищам. На ходу бросил:

– Гражданин, можете следовать дальше.

Потом успокоил упитанных:

– Все в порядке, я проверил. Гражданин направляется в лес за грибами. В салоне также находится собака, порода колли, кличка Ротару, возраст – два года, бурой масти, среднего роста. Цвет глаз карий. Прикус нормальный. Особых примет нет. Все отметки о прививках наличествуют.

На этом лейтенант замолчал и уставился в пространство.

Камуфлированные дяди переглянулись, один из них вполголоса заметил другому:

– Наверное, все-таки придется сниматься и ехать в город. Похоже, лейтенанту надо срочно обратиться к врачу.

Второй согласно кивнул и добавил:

– Боюсь, что не только к терапевту…

Когда поворот дороги скрыл членов «комитета», Софронов повернулся к боевой подруге:

– Ты чего с ним сделала?! Загипнотизировала?!

– Было бы там что гипнотизировать… Успокойся, это всего лишь маленький сеанс, абсолютно безопасный, тем более для прочной и стрессоустойчивой психики гаишника. Кстати, в качестве бонуса я бедолагу еще и от простуды излечила. Причем, с запасом, лет этак на десять…

…Машину пришлось оставить на Крестах – так таежники издавна называли приметное место, где почти под прямым углом друг к другу пересекались четыре небольшие речушки. «Ниву» загнали в кусты, закидали ветками от чужого глаза и дальше отправились пешком по довольно утоптанной тропе, которой активно пользовались и охотники, и рыбаки, и ягодники. Ротару бойко семенила ножками впереди, чутко принюхиваясь к окружающему, сзади под тяжестью двух рюкзаков и карабина пыхтел Софронов.