Постелили ему в одной из гостевых спален. Он растянулся на прохладных простынях, закрыл глаза и провалился в сон.
Сны ветеринару снились нехорошие. Там фигурировали коты – почему-то на задних лапах, в цилиндрах и с сигарами. Еще Глебу снился огонь. Собственно, это был привычный кошмар – с того самого дня, когда рядом с ним взорвалась машина, начиненная гексогеном. Он знал, что кошмары эти ничего не означают, просто переутомленный мозг выдает эти яркие шокирующие образы в ответ на раздражители долгого утомительного дня.
Пробуждение оказалось еще кошмарнее, чем сновидения. Женский крик ударил по нервам, как оголенный провод:
– А-а! Помогите! Кто-нибудь!
Глеб Аркадьевич вскочил, спросонок не соображая, где это он находится и почему его комната выглядит не так, как вчера. Потом вспомнил вчерашний вечер и стал торопливо одеваться, путаясь в рукавах и не попадая ногами в брюки. Предстояло еще спуститься по лестнице на первый этаж.
Когда он дохромал до места происшествия, там уже собралось порядочно народу. Звоницкий узнал супругу Ильи, Ирину. Теперь она была не в зеленом платье, а в голубом воздушном халате, золотые волосы змеились по плечам. По бледному лицу безостановочно текли слезы, а рот был глупо приоткрыт.
Вокруг толпились какие-то тетки в байковых халатах и флисовых спортивных костюмах – видимо, обслуга дома.
– Батюшки, страх-то какой…
– Да что же это делается-то…
– В своем доме ведь… в своем доме…
– Надо его снять оттуда!
– Ага, пусть милиция этим занимается… в смысле, полиция…
Замирая от нехорошего предчувствия, Звоницкий раздвинул толпу. Прямо посреди зала, где вчера проходил прием, с потолка свисала громадная люстра. Еще вчера Глеб обратил на нее внимание – подобная штука не очень-то вписывалась в интерьер загородного дома. Помнится, вчера Илья что-то говорил про муранское стекло…
Так вот, с потолка свисала прекрасная люстра из муранского стекла. А с люстры свисал труп преуспевающего адвоката Ильи Старикова.
Глава 3
Итак, юбилей Ильи Петровича Старикова закончился полным кошмаром. Дом после праздника затих далеко за полночь – пока убрали посуду и помещение, пока хозяин с гостем закончили беседу… В четыре утра Ирина Старикова спустилась вниз, чтобы, как она утверждала, взять в холодильнике бутылку воды – запить таблетку от головной боли. И обнаружила мужа висящим на люстре.
Вопли молодой вдовы мгновенно разбудили всех в доме. Домочадцы и слуги столпились вокруг страшной находки в полной растерянности. Даже Звоницкий растерялся – а уж он-то во время работы в прокуратуре сталкивался с преступлениями чаще, чем остальные зубы чистили.
То, что это именно преступление, убийство, Глеб понял сразу. Мысль о самоубийстве Ильи Старикова он даже не допускал. Не такой был человек Илья… К тому же Звоницкий расстался с ним всего за несколько часов до смерти. Адвокат вовсе не выглядел подавленным, не испытывал проблем ни с деньгами, ни со здоровьем, с родными и близкими был в ладу… Так что самые распространенные причины для суицида Глеб отбросил сразу же.
Не бывает так, чтобы здоровый, довольный жизнью и собой, крепкий мужик, только что справивший юбилей в кругу не последних в этом городе людей, муж молодой красотки и отец другой, еще краше, преуспевающий адвокат, только что получивший достойно оплачиваемую непыльную работенку, вдруг ни с того ни с сего взял и покончил с собой… Да еще таким способом – всем напоказ. И это при том, что в доме находился сейф с коллекцией огнестрельного оружия – еще вчера Стариков хвастался перед однокашником…
Глеб просто не мог поверить, что Ильи больше нет. С первого взгляда Звоницкий понял, что помочь уже ничем нельзя – тело даже успело остыть. Ирина Старикова рыдала, разбила стакан и даже порезалась осколками стекла. Толстая домработница по-матерински обняла хозяйку за плечи и куда-то увела – подальше от тяжелого зрелища. Звоницкий остался в окружении растерянных теток. Он достал мобильный телефон и вызвал полицию. Подумал – и сделал еще один звонок.