– Погоди, – наморщил лоб Звоницкий. – Так какого она года рождения, эта твоя старушка?

– Одна тысяча девятьсот тринадцатого! – с гордостью сообщил адвокат.

– А почему… почему завещание вскрыли только сейчас? – удивился Глеб.

– А-а! – поднял палец адвокат. – Вот за что я тебя люблю, Глеб, ты сразу глядишь в корень. Пока другой бы путался, ты сразу просек. Именно в этом все и дело. Потому что вскрывать завещание раньше не было необходимости. Старушка померла три месяца назад в городе Лондоне в возрасте ста двух лет. Естественно, вскрыли завещание… И вот тут наследничков ждал сюрприз! – Он злорадно захихикал и даже потер руки, зажав зубами сигару. – Собственно, наследников первой очереди там не наблюдается, так, седьмая вода на киселе… Большую часть старушка отписала на благотворительность. Но состояние там такое… в общем, на все хватит. И вот громадный кусок этого состояния унаследовал… кот.

– Извини?! – Глеб подался вперед – ему показалось, что он ослышался.

Стариков откинулся на спинку кресла, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Кот, говорю. Жирный такой котяра.

Звоницкий задумался. Он слышал о таких казусах. Любимым животным оставляли состояния и даже заводы. Одна британка вообще вышла замуж за двух своих котов и даже ухитрилась как-то юридически это оформить…

– Ну, рад за кота, – усмехнулся он. – И что дальше?

Стариков отложил сигару и очень серьезно произнес:

– Дело в том, Глебушка, что мы с этим котом теперь не чужие. Проживает эта животина здесь, в нашем городе. «Томкинс и сыновья» прислали своего поверенного, чтобы тот удостоверил подлинность животного. Что и было проделано. Теперь британцы отбыли в свой туманный Альбион, а вашего покорного слугу, – шутливо поклонился адвокат, – оставили на непыльной должности. Я буду вести дела фонда «Феликс» на территории Российской Федерации.

Звоницкий с минуту посидел, переваривая услышанное. Наконец спросил:

– Что это еще за фонд «Феликс»?

– Феликсом зовут котяру, – пояснил Стариков. – Кличка по-латыни означает «счастливый». Учитывая обстоятельства и то, каким местом к животине повернулась фортуна, имечко ему выбрали правильно…

– Ну поздравляю! – пожал плечами Глеб. – А при чем тут я? Нужно осмотреть кота?

– Да нет же! – отмахнулся Илья. – Кота уже смотрели, его подлинность удостоверена юристом из «Томкинс и сыновья». Он даже ветеринара привез с собой! Как будто наши ему нехороши… Кот тот самый, правильный…

– Что значит – тот самый?

– А то и значит. Феликс, порода сибирская, раньше принадлежал сестре покойной. Та тоже недавно скоропостижно скончалась.

– Слушай! – вскинулся Звоницкий. – Что это за эпидемия вокруг кота – одна старушка умерла, за ней другая… ты подозреваешь, что дело нечисто?

– Да нет! Одной старушке было аж сто лет, другой вообще сто два года… Что здесь может быть нечисто?!

Глеб придвинул кресло поближе. Он уже понял, что домой сегодня попадет в лучшем случае к утру, так что стоит провести время с пользой. К тому же история с котом его действительно заинтересовала.

– Что, зацепило? – блестя глазами, поинтересовался Стариков.

– Давай, не томи. Изложи подробности.

– Слушай, может, кофе? – оживился адвокат. – Все равно у меня бессонница…

Пожилая дама в кружевном переднике принесла им кофейник на серебряном подносе, чашки, тростниковый сахар и еще какие-то восточные сладости – рахат-лукум, что ли. Стариков подождал, пока она покинет библиотеку, отхлебнул ароматной темной жидкости и начал рассказывать…

Баронесса Александра Фелициановна Баух, урожденная Срезневская, происходила из старинного, но небогатого рода. Ее отец был потомственным военным, генералом белой армии. У него было две дочери – Александра, старшая, и Лидия, младшая. Сашенька Срезневская как раз начала брать уроки балета, когда грянула революция.