–Ася рассказала: они приехали на склады, уже никого, темнота и он висит под потолком.

–Пля… – Молния сжал кулак и зло стукнул себя по колену. Он взглянул на Мишу, собираясь сказать что-то рвущее душу, но передумал, снова нервно зашуршал чётками.

–Да Пятак всё… Козёл, – сказал он самому себе.

Ещё минуту он злился, тарабанил пальцами по кожаной обшивке салона, пуская слюну, потом повернулся к Мише.

–Надо достать Стекляшку.

–Как? Он в следственном изоляторе.

–Я понял, что он в камере. Но надо достать!

–Ася рисковать по такой мелочи не станет.

–Это не мелочь! – попытался взреветь Молния.

Миша остался спокоен и непреклонен.

–Мелочь.

–Я ей заплачу хорошо. Скажи – Молния до бабла не жадный. Лавэ даёт не считая! Пусть она этого сучонка только выведет за ограду – мы отобьём, вывезем за город… Я его за яйца повешу. Лично. Вот этими руками. – Молния посмотрел на свои руки, удивляясь, что именно этим инструментом он всё провернёт. Снова заговорил уверенно. – Повешу живого. Чтобы висел, кряхтел и думал, что он сотворил. А перед этим, вот также, как он Пашку, дрыном в задницу отхерачу!

–Его же Паша, ни за что опустил, – робко напомнил Миша, и тут же не подумал, что не стоить лезть на рожон со своими мыслями.

–Что ты понимаешь! – опять вспылил Молния. – Ни за что! Да он, гомик, цех такой засветил! Урод! Пятак ему сколько говорил – убирай цех в другое место! Я ему говорил! Я! Лично! Хрен там! Упёртый, сука! Мы ему не указ! Всё своим умом! Умник! … А теперь, ишь ты, обиделся, что его за дело в ж… оттрахали! … Он человека убил! Не простого человека! Не бомжа! Не какого-то тваря залётного! Моего человека! Моего! Пусть урода конченного, ублюдка последнего, падлу конченную… Но моего! Пойми, Миша! Это крик души! …

Молния помолчал, потом добавил тихо, глядя вперёд:

–Его порвать за такое мало… И я его порву. Лично, – Молния опять стал закипать. – Порву суку! Глаза выдавлю большими пальцами, язык вырву и губы отрежу!

Миша секунду помолчал, давая Молнии успокоиться, и сказал твёрдо:

–Нет, Молния, Ася не согласится Стеклова сдать.

–Ментовка! Сука трусливая!

–Не лайся! Она моя женщина!

–О-го-го!

–Не о-го-го!

–А то что? Пойдёшь против меня!

–Не пойду! Но и ты понимай, что реально сделать, а что – нет!

–Ладно, – «остыл» Молния.

Некоторое время ехали молча.

–Слышь, Миша, добудь у своей лярвы адрес родителей Стекловой. Если самого гада не смогу достать, я хоть на его жене отыграюсь. Уверен, он её уже сплавил к подругам или к родокам… Сделаешь?

Миша поразился правильному чутью Молнию. Ему бы в полиции работать, в отделе расследований, он бы многим следователям и оперативникам мог дать фору… Умный, тварь…

–Хорошо, – легко отозвался Миша.

–Ну, и ладно… У тебя больше ничего нет, кроме трупа Пашки Хрена?

Миша развёл руками.

–Тогда быстренько обделай с адресом, и звякни Пятаку. А у меня дела, – Молния протянул Мише пятерню для пожатия, потом хлопнул водителя по плечу – внедорожник мягко затормозил.

Миша вышел на трассу.

Газующая кавалькада умчала прочь. Миша вздохнул, посмотрел на свою «тойоту» с распахнутой дверью. Итак, первым делом, требовалось спасти жену Стеклова от бандитской расправы – он быстренько съездит в Боровлянку (благо здесь не далеко), посадит дуру на первый проходящий поезд, заплатив напрямую проводникам, чтобы не светить фамилию в билете, а уж потом выдаст адрес её родителей Пятачине – пусть ищёт ветра в поле…

Уже за рулём, Миша подумал, что Молния неспроста позвал его ехать вместе – подручный Молнии Гарик вёл машину Миши, и мог установить в ней скрытое подслушивающее устройство – жучка. Миша осознавал – бандиты ему не верят, но верить хотят. То есть, пока боятся верить, пока он не прошёл основательной проверки! А если, всё же, не поверят – это смерть!… Да, завертелась карусель!