Польская социал-демократическая партия оказывала содействие этим структурам. Российская дипломатия сообщала в австрийское Министерство иностранных дел о том, что польские военные организации окружены опекой депутатов венского парламента И. Дашиньского и Г. Диаманда, которые сумели убедить руководство галицийской полиции в «безвредном характере» их деятельности[149].

Таким образом, тактика социалистов объяснялась нежеланием создавать напряженность в отношениях с властями Галиции. Правда, есть свидетельство архиепископа Бильчевского о том, что Бобжиньский потребовал от мэра Кракова Ю. Лео не допустить избрания Дашиньского в парламент. Однако, судя по результатам парламентских выборов 1911 г., правящие круги не чинили препятствий кандидатам-социалистам. В самом Кракове они получили 60 % голосов избирателей и 3 мандата (из 5)[150]. Дашиньский был избран депутатом рейхсрата. Всего деятели ПСДП получили 8 мест в парламенте, увеличив в два раза свое представительство по сравнению с предыдущим составом.

После выборов «краковский консерватор» В. Л. Яворский по просьбе Дашиньского ходатайствовал перед наместником за одного эмигранта из Царства Польского, обвиненного в «анархизме»: просил не выдавать его российским властям. Яворский отмечал, что лидер социалистов не будет выступать в парламенте против консерваторов по важному для них вопросу. «Дашиньский сказал также, – сообщал Яворский, – что не в их [социалистов] интересах ослабление наместника Бобжиньского. Они убеждены в его самых лучших намерениях и верят, что он желал легальности на выборах{9}»[151]. Современник событий, известный польский публицист В. Фельдман отмечал, что критика наместника по поводу парламентских выборов 1911 г. была весьма мягкой «даже со стороны социалистов»[152]. Примечательно, что во имя национально-освободительных идей Дашиньский был готов отказаться от пропаганды классовой борьбы и выступить с программой национальной солидарности[153].

Все более влиятельной силой на политической сцене Галиции становились польские национальные демократы. По итогам парламентских выборов 1907 г. эндеция оказалась самой крупной фракцией в польском коло рейхсрата. Воодушевленные успехом, ее руководители выступили с лозунгом «замены мозгов» на различных уровнях власти, заявив тем самым о своих претензиях на лидерство в общественно-политической жизни края.

Другой причиной конфронтации между краевой властью, возглавляемой М. Бобжиньским, и национальными демократами были расхождения по украинскому вопросу. Бобжиньский был убежден, что пропаганда идей крайнего национализма, ненависти и борьбы с украинцами разрушает национальный мир в крае и сводит на нет все конструктивное, что создавалось в сфере межнациональных отношений на протяжении веков многими поколениями поляков. Национальные демократы, со своей стороны, считали, что наместник идет на неоправданные уступки украинцам, ущемляя интересы польского населения в восточной части края. В итоге съезд национальной демократии 22 мая 1910 г. принял резолюцию, в которой призвал «центральный комитет, депутатов и прессу партии к решительной оппозиции краевому правительству, которое для сохранения видимости спокойствия жертвует самыми насущными национальными интересами в пользу враждебной нам украинской партии и одновременно, опираясь на элементы, которым доступны соблазны сословных или личных выгод, деморализует общественную жизнь народа»[154].

От позиции национальных демократов зависело стабильное функционирование центральных органов власти. Недовольство эндеков вызывало сближение правительства Р. Бинерта-Шмерлинга с украинцами и сионистами, благодаря поддержке которых в 1909 г. оно избежало отставки. Радикальное крыло эндеции призывало партию перейти в оппозицию действующему кабинету