Только почему-то это никак не укладывалось в голове.

В ушах громко стучало. Он опять оказался так близко, что успокоиться не получалось. Протяни руку – и коснешься. Груди, плеча, черных волос, прикрывающих мощную шею. Полукруглой ямочки ключицы, которую так хотелось обвести пальцем…

– Он ее лечит, – проговорил вдруг Тайрел, не поворачивая головы.

– Что? – не поняла я, выныривая из своих фантазий.

– На картине изображен друид, который лечит свою умирающую возлюбленную.

Я снова посмотрела на парочку на стене и сдвинула брови.

– Лечит? А разве друиды не руками это делают?

Мужчина кивнул.

– Руками. Но самый мощный поток света исходит из горла. Особенно сильные волшебники способны излечить таким образом даже смертельную рану.

– Почему же тогда все друиды не делают это ртом? – спросила я и тут же покраснела.

Тайрел повернул ко мне голову и еле заметно усмехнулся.

– Потому что целовать всех подряд не будешь, правда? А руки тоже прекрасно справляются со среднестатистическими болезнями. Ты же почувствовала свет, после того как я поставил на тебе знак «Тур»?

Взгляд упал на ладонь – посередине стояла круглая метка. Два концентрических круга, а внутри самого маленького – четырехлучевая звезда с точкой посередине. Определенным образом этот символ напоминал глаз. Глаз какого-то нечеловеческого существа.

А потом я вспомнила, как этот знак на мне появился. Тайрел сказал неправду. Это было больно. Словно кто-то выжигал кольца раскаленным прутом.

Но в следующую секунду боль исчезла, и я тут же забыла о ней, словно ее и не было. Потому что свет, который лился из рук друида, не просто лечил. Не просто легко стирал ожоги, как водную краску с камня. Каким-то удивительным образом он сводил меня с ума.

Я испытывала не только мягкое тепло, о котором рассказывают те, кому довелось почувствовать на себе силу друидов. Я ощущала восторг. Удовольствие. Какое-то необъяснимое наслаждение. Словно во мне росло что-то большое и горячее, от чего становилось тяжело дышать. И я, как рыба, хватала воздух ртом.

Хорошо, что это быстро прекратилось. Иначе страшно представить, чем все могло закончиться.

– Да, я почувствовала, – кивнула, отводя взгляд. Хотелось надеяться, что он не заметил моей странной реакции. Иначе, клянусь, умерла бы на месте.

Потому что мне понравилось…

– Ну вот, – кивнул мужчина. – Вообще-то при должном умении руками тоже можно вылечить все что угодно. Просто на это требуется больше времени. А поцелуй… это возможность вдохнуть жизнь тогда, когда времени уже нет.

В этот момент Тайрел внезапно помрачнел. На высоком лбу обозначилась глубокая складка. Золотисто-карие глаза потемнели, а в их глубине мне почудилась скрытая боль.

Но через мгновение все исчезло. Мужчина повернул ко мне голову, положил руку на мешочек с монетами, что лежал между нами, и пододвинул в мою сторону.

А затем на смуглом лице появилось знакомое самоуверенно-дерзкое выражение.

– Принцесска, ты умяла мой единственный омлет. Вставай и пили на базар за едой, а то, клянусь богиней Фенруз, вместо завтрака я съем тебя.

Я сдвинула брови, непонимающе глядя на мужчину. А он, в свою очередь, широко и плотоядно улыбнулся.

– Лео-о-ора, – протянул медленно, и у меня холодные мурашки пробежали по спине, когда сразу после этого он подался немного вперед. – Ты же не хочешь узнать, за что меня прозвали Кровавым Ужасом?..

Я подскочила с дивана как ужаленная. Схватила кошелек и помчалась к выходу.

Уже на бегу услышала:

– И помни, что если твой длинный язычок решит уйти в самоволку и проболтается обо мне, то его хозяйка умрет!

Выбегая из дома, я вдруг поняла, что лицо Тайрела было слишком уж веселым для того, чтобы думать, что он намеревался меня съесть. Да и в спину мне, кажется, несся сдавленный смех. Но, может, показалось? Кто их знает, этих маньяков?