Андрей был из тех мужчин, рядом, с которым женщине хотелось быть другой. Не выпячивая своего я, быть: тихой, кроткой, податливой. Радовать своего избранника, угадывая его желания. Он не был неописуемым красавцем. Он светился изнутри. Женщины чувствовали это.

В ходе их первой встречи Андрею, который привык одерживать победы над женщинами, и очень быстро, вдруг показалось, что второй встречи не будет. Уж больно Эльвира отличалась от той серой безликой массы кобылиц прошедшей через его фото студию и постель. Наверно всё-таки это сомнение было с примесью страха самца, который почувствовал, что это женщина может поставить точку в его бурных скоротечных романах «не о чём», переписав историю его жизни заново. Историю, где каждая строка будет наполнена смыслом, каждая запятая будет усиливать смысловые ударения. Но после того как, попрощавшись, они оказались дома, между ними опять завязалась откровенная переписка.

– Мне хотелось, чтобы ты был ближе ко мне, а ты совсем не понял моих намёков, держал дистанцию, – писала Она.

– Если честно, со мной такое впервые. Даже не знаю, почему так. Рядом с тобой мне немного неловко. В тебе есть нечто особенное, и это нечто меня смущает.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не могу тебе ответить на этот вопрос. Не все можно сформулировать в словах, многие вещи нужно просто чувствовать.

Вторая их встреча была более откровенна. Она хотела знать о нём всё, при этом озвучивая многие факты о себе, которые обычно дамочки предпочитают скрывать. Она играла в открытую, не пытаясь блефовать. Не потому что была глупа. Андрей ей показался тем мужчиной, которому можно было открыть доступ не только к телу, но и в тёмные уголки своей души.

– Тебе изменяли когда-нибудь? – как бы, между прочим, поинтересовалась Эльвира, измельчая шашлык в своей тарелке.

Шашлык в кафе «Фариз» был особенно хорош. «Фариз» был расположен за городом на объездной трассе в искусственно созданном оазисе и радовал своих посетителей лучшими блюдами кавказкой кухни.

– Бывало по-всякому. Измена – болезнь, которой должен переболеть каждый. Потом, как насморк. Не так страшна измена, как страх перед ней. Главное ни к кому не привязываться. Каждый сам по себе. В нашей жизни слишком много глупых правил. Люди создают ложные ценности, а потом сами же от этого и страдают.

– А ты циник. Разве плохо иметь привязанность, обязательства, семью?

– Для начала стоит научиться быть счастливым наедине с самим собой. Мы все ищем счастья. Счастье не стоит искать, нужно самому стать счастьем. Подобное притягивает подобное. А вообще воспринимая реальность трезво, ты поневоле начинаешь людям говорить правду. И когда твоя правда не подтверждает их иллюзорное восприятие мира, на тебя ставят клеймо циника.

– Ты счастлив?

– Вполне. У меня есть любимая работа. Живу в достатке. Меня окружают красивые женщины.

– И каждая из них готова раздвинуть ноги, только чтобы ты был особенно старателен в создании образа женщины-проститутки в их исполнении.

– Мария Магдалина тоже была проституткой. Ты ведь не брезгуешь ходить в заведение с её изображением.

На лице Эльвиры образовался вопрос.

– В церковь, – пояснил Андрей. – Согласно католической традиции, Магдалина зарабатывала телом. Увидев Христа, оставила ремесло и стала следовать за ним. В Вифании омыла его ноги миром и отёрла своими волосами, присутствовала на Голгофе и многое другое, а затем стала отшельницей на территории современной Франции.

Слова нового поклонника вызвали у дамы явное недоумение. Сразу было видно, что о подобных, для многих историков и богословах спорных, фактах она слышит впервые. Лисицына лишь покачала головой в ответ, уткнувшись отсутствующим взглядом в свет одного из ночных фонарей, что освещали аллеи оазиса богатого зеленью. Оазиса, в котором располагалось здание кафе с хозпостройками и летняя площадка с беседками и небольшими домиками для более закрытого общения. В этих домиках предпочитали уединяться любовники, совмещая вкусные блюда с половыми десертами. Невзирая на то, что заведение располагалось на краю степи, было тихо безветренно. «Фариз» был райским уголком для влюблённых и проезжающих, утомлённых дорогой. После затянувшейся замысловатой паузы Эльвира вдруг разорвала тишину словами: