Ян потащил ее на ресепшен, но девушку не интересовало содержимое пергамента, её интересовал только горячий душ, и она, отбившись от молодого человека, сразу же поднялась в номер, оставив своего друга на ресепшене разбираться с переводом надписи на пергаменте.

Когда она вышла из ванной, согревшаяся под душем, с чалмой из полотенца на голове, Ян уже сидел в номере и озадаченно пялился на пергамент.

– Портье прочесть текст не смог – это какой-то старый итальянский. Портье разобрал тут только имя Марино Фальеро – говорит, что это дож, который правил в четырнадцатом веке. Недолго – его казнили, потому что он оказался предателем.

– Да ты что! А зачем кому-то навязывать мне какой-то старый текст? А при чём здесь дож? Может, произошла какая-то ошибка и текст предназначался не мне?

– Всё может быть, но текст нужно бы перевести. Давай к Лауре твоей обратимся – она журналистка, наверняка поможет.

Скептически хмыкнув, так как девушка сомневалась, что Лаура разбирается в староитальянском языке, но тем не менее Лера сказала:

– Я ей позвоню, она номер свой оставила. Давай договоримся с ней поужинать – жрать охота, аж желудок в трубочку сворачивается!

– Приличные девушки не жрут, а едят. Ладно звони, договаривайся. Я, правда, так наелся каракатиц и напился оранжевой гадости, что, кажется, они у меня в желудке устроили в ней заплыв.

– Так тебе и надо – не будешь в следующий раз меня бросать ради каракатиц!

Лаура, выслушав Леру, тотчас назначила встречу – договорились встретиться через час в ресторане Locanda Montin. Лаура подробно проинструктировала, как до него добраться, и посоветовала обратиться к услугам водного такси – вапоретто.

Молодые люди оделись более-менее прилично – хорошо, что заранее готовились к светским выходам: пригодились малиновое коктейльное платье, туфли и сумочка из крокодиловой кожи. Эти роскошества Лере подарила очень состоятельная бабушка Аманда – она часто баловала свою внучку, привозила ей элегантные вещи из Парижа, где жила практически каждую зиму, так как имела дом в предместье Парижа. Однако, по мнению Леры, вкус бабушки был слишком безупречный для неё – ей бы посовременнее чего-нибудь; ну ладно, на безрыбье и рак рыба. Впрочем, это как раз в стиле богатых венецианцев. Ян надел костюм от Валентино, который он купил по случаю на распродаже, но всё равно выложил за него приличные деньги, и, как положено для итальянского шика, небрежно повязал шарфик. Лера с Яном знали, что венецианцы повёрнуты на одежде и всегда одеваются дорого и стильно, да и Лаура намекнула, что одеться нужно «соответствующе».

Они приехали в ресторан чуть раньше Лауры, так как боялись опоздать, и несколько удивились: вход в ресторан представлял собой обычную дверь на набережной, и только большой каретный фонарь с названием ресторана позволял найти это место. Войдя в это не очень большое вытянутое помещение, ребята нерешительно остановились. К ним сразу подошёл высокомерный, как все венецианцы, официант и сказал, что все столики заняты, но, услышав фамилию Леони, широко заулыбался и отвёл ребят к заказанному столику, не преминув сказать на ломаном русском, что за этим столиком любил сидеть… да-да, сам синьор Бродский! Ребята переглянулись: а местечко-то не из простых! К сожалению, погода не позволила занять столик во внутреннем садике, который так и заманивал зеленью через широкие стеклянные двери.

Лаура явилась в ресторан не одна, а с высоким загорелым блондином, который кого-то напомнил Лере. При виде спутника Лауры Ян встал и протянул ему руку, широко улыбаясь как старому знакомому, чем очень удивил девушку.