Даже сейчас всем этим стервятникам достается очень много дармового мяса…

Гули и дикие звери – далеко не единственные существа, чьи остовы Флэй повстречал на пути. Был еще один человек. Альдред, увидев его останки, понял сразу: это кто-то из лесников.

Та же самая одежка, что и на Киафе теперь. Лук, стрелы – из их домика на дереве. Судьбу лесничий встретил незавидную. Нижняя половина тела, уже подыстлевшая порядком, валялась в овраге на буреломе.

Альдред заприметил ее первой. Опознал лесника по сапогам, которые носил и сам. В нем взыграло любопытство. Как если бы времени у него имелось немерено, вознамерился отыскать верхнюю половину.

Прошел чуть дальше и все-таки нашел. Через обломки лука, рассыпанные стрелы, у корневища дуба, что врос в склон холма.

Кто-то или что-то вскрыло грудную клетку бедолаги, чтобы дорваться до внутренностей.

Раскололо череп и вытянуло мозг. Источник питательного жира. Оно и неудивительно. Костный мозг тварь тоже не обошла стороной: поломала ребра и высосала все, что смогла.

Что бы это ни было, чрезвычайно умная образина. Питается правильно.

– Кто же с тобой так? – задался вопросом Альдред, склоняясь над останками.

Имен лесников Киаф не помнил. Это мог быть кто угодно. Автор письма или же один из троицы пропавших. Умер этот бедолага с месяц назад.

Успел разложиться. Только кости и остались. Они потемнели на солнце, запылились. Всего одно неосторожное движение – и скелетный каркас рассыплется на составные части.

Многим позже тлен хватит одежду. Жара, холод, насекомые – и пожалуйста, остатки пылью развеет ветер. Кости утонут в зимней грязи. Если кто-то будет проходить мимо, не узнает даже, что здесь свою гибель встретил один из четверки лесников.

Такова жестокая реальность. Не хорошо и не плохо.

Для Альдреда было очевидно: бедолагу загрыз никакой не гуль. Тут явно похозяйничала нечисть, выползшая в Материальный Мир из абстрактных глубин Серости.

Хотелось бы знать, что это за лихо. Инквизиторских компетенций Флэю не хватало. Знания его затерлись, раз не подкрепились практикой в отделе персекуторов. Он надеялся пролить свет истины посредством собственного дара.

Идея возникла сама собой. Будто Альдред уже родился онейромантом и проворачивал подобное не один раз. Рука вспыхнула изумрудным огнем.

Плоть под кожей сокращалась, будто по ней проходил переменный ток. Легкими, короткими волнами. Непередаваемое чувство, наталкивающее на мысли о сложносочиненности собственного тела.

Флэй коснулся раздробленного черепа и…

Ничего не произошло. Совсем.

Киаф Снов опешил. Его рука погасла. Он растерянно хлопал глазами, совершенно ничего не понимая. С его губ сорвалось разочарованное:

– В смысле?..

Рядом возникла Мелина. Как раз вовремя. Призрак надменно хихикнула. Она любила подтрунивать над Альдредом за несообразительность и неспособность грамотно обращаться с вверенной силой. Но незлобиво, просто обращалась с ним, как с законченным несмышленышем.

– На что ты рассчитывал? Что просто коснешься его останков и увидишь, как он умер?

– Я на это надеялся, – буркнул Альдред, вставая. Взглянул на призрака, хмуря брови. – Чего не хватает-то?

– Тебе или ему? – призадумалась Мелина, вставая в позу. Закатила глаза, воображая. – Если тебе, то смекалки и опыта. А ему… Ну, может, мяса на костях? Крови? Он умер слишком давно, чтобы восстановить картину последних событий. В довесок мы пришли слишком рано, чтобы порвать пространство и изъять из Серости хрономираж по его гибели. Как-то так.

Флэй часто, но едва заметно кивал. Теперь он начал понимать.

– Его душа давно покинула Поломанный Мир. А психосфера еще не собрала по крупицам точный эпизод, рассеянный в Серости. Ясно! Неудачный момент – и баста.