Причин для того имелось немало. Даже вспоминать подчас ей страшно. Тем более, думать прямо сейчас, на территории собственного страха.

Точно повезет, если спутникам на пути не встретятся эти мерзкие существа. Флэй был блаженен в неведении: видел цель и наотрез отказывался замечать препятствия.

Другое дело – Джада. Раз Противоположности оставили её, а представитель Пантеона благосклонностью не блещет, ей оставалось только уповать на судьбу.

С замиранием уязвимого, трепещущегося сердца.

Впрочем, страх – проблема самого человека. Так пусть в нём же и замкнется.

Мглистый участок туннеля длился чересчур долго. Альдред ещё чувствовал себя уязвленным после бездумной свары со спутницей. Всё его внимание оттягивалось на крамольную мысль о грядущем. Никогда не стоило исключать одну сотую процента вероятности, за которой может крыться фиаско.

От таких мыслей стоило бежать – и поскорее. В какой-то момент Флэй приблизился к хаотически очерченной стене подземного хода и прислонился ладонью к камню. Не сказать, что ему понравились тактильные ощущения.

Кинестетом назвать себя у Альдреда не повернулся бы язык. И всё же, был уверен: вслепую ему далось нежданное открытие, способное пролить свет на истину. Следует просто правильно растолковать его.

Киафа Снов преследовало ощущение, будто бы тоннель, куда они попали, был далеко не природного происхождения. Грунтовые воды не способны настолько изощренно обточить горную породу изнутри – ни за тысячи, ни за миллионы лет. Это сделали руками. Чьими – вопрос уже отдельный.

На этом участке именно. Такого раньше не было. Соответственно, рукотворный труд перемежался с достоянием природы. Вполне обыкновенная история, когда речь заходит о шахтёрских потугах дорваться до ценнейших руд.

Смущало другое: ответвления эти уж точно не значились на схеме жил Помпео. И либо сам рудный магнат вёл дела в обход герцогской казны, либо в заброшенные шахты вдохнул жизнь кто-то ещё. При мысли об этом Альдреду стало плохо.

Хорошего ждать от сделанного вывода не приходилось. Даже если где-то поблизости есть прямой выход на поверхность по ту сторону Ларданов. Тайны Альдред не любил. Ещё меньше ему нравилось их разгадывать. Особенно, когда иного выхода нет.

Гадать, подвело Флэя чутье ли на сей раз, особого смысла не имело. Сразу за крутым поворотом спутники наткнулись на обширную полость. Это был просторный грот, наполненный сиянием лантернумов. Ни одного тёмного уголка. Всё та же пресловутая бирюза, будто бы приглашавшая остаться здесь на подольше.

По меньшей мере, здесь явно было, на что посмотреть.

– Вот же ж… Глазам своим не верю, – пробормотал Альдред, выходя на свет.

Его рука инстинктивно потянулась к ножнам. Пальцы коснулись рукояти химеритового фламберга. Чувство опасности снедало изнутри, заполоняя собой разум Флэя. Следом неуверенно подтянулась уже брюнетка. Растерянно оглядывалась по сторонам, совершенно ничего не понимая. Она спросила, чисто риторически:

– Что всё это значит?..

Её спутник с ответом не спешил, также зрительно изучая положение вещей вокруг:

– А то ты не видишь.

Окружение ясно давало понять: Альдред и Джада не единственные люди, что находятся под землей настолько глубоко. Были и другие. По крайней мере, считанные дни или даже часы тому назад. Далеко не те выжившие, с которыми спутники грызлись за вход в жилы Помпео. Сугубо третьи лица.

Светящийся от грибов грот являл собой полноценную шахту, где старатели добывали руду. Подпорки даже поставили. Кругом валялись брошенные инструменты, тачки. Место бросили в спешке, словно сорвались на обедню.