В качестве примера исторического расхождения культур литвин-беларусов и «московитян» ХVI века можно сослаться на эпизод с организацией типографии в Москве литвинами (беларусами) Иваном Федоровым (Иван Федоров, точнее Федорович, был происхождением из беларуского шляхетского рода герба «Шранява») и Петром Мстиславцем (Мстислав – город на востоке совр. Беларуси). Попытка создать в Москве типографию, организовать книгопечатание, были враждебно встречены московским духовенством. Вскоре после начала их деятельности, появились обвинения в «распространении ереси». В 1566 году фанатиками была разрушена московская типография Ивана Федоровича и Петра Мстиславца. Иван Федоров (Федорович) и Петр Мстиславец, начали книгопечатание в Москве, но их книги («Апостол» и «Часовник») были сожжены по настоянию русской православной церкви (1566), так же, как и за сорок лет до этого были сожжены в Москве книги самого Франциска Скарыны. Книги, напечатанные в Великом княжестве, в Москве считались долгое время «еретическими» [88].

Первопечатники вынуждены были вернуться на родину, в Великое Княжество Литовское, где нашли пристанище у высокообразованного гетмана Хадкевича. В его имении, расположенном в Заблудове (совр. Белостоцкое воеводство Польши), ими были изданы Евангелие (1569 г.) и Псалтырь (1570 г.). Позже Пётр Мстиславец открыл свою типографию в Вильно, а Иван Федорович во Львове.

Несколько слов ещё об одной личности из этой замечательной плеяды просветителей Литвы-Беларуси, о Василе Тяпинском. «Евангелие от Матфея» Василя Тяпинского, напечатанное в его собственной типографии (1580 г.), было переводом с польского и церковно-славянского на разговорный старо-беларуский язык (беларуский перевод сопровождался церковно-славянским текстом).

В предисловии к «Евангелию» Василь Тяпинский специально отметил, что между «великими княжатами и панами значными в руском (что означало православном) народе такое неумение языку своему пришло», даже между «духовными и учителями», что к польскому письму и себя, и своих приучают («заправуют»). Это были первые попытки противостояния «полонизации» старобеларуского языка.

Что касается связи «Золотого века» или «Реформации» с беларуским Возрождением, то это все находится в плоскости словесной эквилибристики, словоблудия, так как трактовка этого времени нашими современниками, разделившимися на два лагеря, никогда не приведет к консенсусу – мало доказательств, фактов или документов для вынесения «окончательного приговора». Впрочем, и сам термин «золотой век» требует нового осмысления. Читателю остается лишь примкнуть к одному или второму лагерю, в соответствии со своими вкусовыми (стилистическими) пристрастиями…

Несколько лет тому назад разгорелась по этому поводу очередная дискуссия в интернете – был ли «золотой век» в Беларуси. Авторы, как правило, анонимные, теперь это модно – выступать под каким-нибудь «ником». Но вот что писал «историк» под «кличкой» «servus» (20.11.05 20:58) в дискуссии «Золотой век Реформации в Беларуси», полемизируя со своими оппонентами, написал интересно, стоит прочтения:

«Золотой век» не Реформации, а Беларуси. А Реформация – одна из причин того, что этот «Золотой век» имел место в нашей истории. У «Золотого века» несколько причин: культурные, политические, экономические. Реформация – одна из причин. Акинчиц считает эту причину определяющей. И я с ним в этом согласен. «Сымон Будны – человек. Грешный человек. (Жаль, что не сохранилась его антроподецея «Об оправдании грешного человека перед Богом»). Я тоже грешен, могу ошибаться. А Вы? … Понимаю. Тогда не указывайте мне на ересь Будного без ЧЕТКОГО ОБОЗНАЧЕНИЯ, что это за аргумент…