Великий князь Миндовг, не получив в свое время ощутимой помощи от Рима, вступил в конфронтацию с папской курией, отказался от католичества, а около 1260 года разорвал мирные отношения с крестоносцами и поддержал восстание славянских племен в Пруссии (полабские славяне, сорбы и др.).

Думаю, что он отнесся к этому восстанию, как бывший соотечественник, выходец из Полабья.

В январе 1263 года Миндовг во главе своего войска сжёг владение гнезненского архиепископа в Кульмской земле Польши [Википедия].

Трагическая и противоречивая личность создателя Великого Княжества Литовского до сих пор полна неясностей и тёмных мест. Загадки его происхождения и всей его жизни волнуют нас до сегодняшнего дня. Даже эти, краткие, приведенные выше сведения, подтвержденные многими летописями, вызывают много вопросов.

Откуда, вдруг, это несметное войско на таком небольшом по площади районе, ограниченном городами Менском (Минск), Новогородком (Новогрудком), Слуцком и Гародней (Гродно), в которых в то время проживали не сотни тысяч, как в более позднее время, а скромные несколько тысяч, в лучшем случае, десяток тысяч жителей, как проживает и сегодня в Новогрудке (29,3 тыс. человек по переписи 2010 года).

Откуда же это «30-ти тысячное войско»? Как можно было осуществить гигантские, по тому времени, масштабные походы за тысячи верст, в глубину других, неизвестных и враждебных государств? Или Миндовгу были и ранее знакомы эти земли, и он знал, что встретит в этих походах бывших соотечественников, без труда найдет понимание из-за близости языка и привлечет их на свою сторону?

Чтобы лучше понять историческую драму, разыгранную в окружении Великого князя, в его семье, неразрывно связанной с дальнейшей судьбой всего государства, последуем за другими фигурами, сохранившимися на страницах древних летописей времён «Литвы Миндовга». Трудно в них пропустить еще одну, не менее интересную, и такую же противоречивую личность – современника, сподвижника и родственника (по одной из версий даже сына) князя Миндовга, сыгравшего роковую роль в его жизни. Речь пойдет о князе Довмонте (? – 1285), о котором мы уже говорили прежде, но как о литературном герое, не касаясь имеющихся летописных свидетельств.

В исследовании польского историка Генрика Ловмянского приведены факты: в окружении Миндовга, кроме указанных в летописи, князей Аукштайтов, были еще и князья Нальшан и Упита, исчезнувших владений (или удельных княжеств?), образованных ранее. В том же договоре было о принадлежности к «Нальше» и Ошмян, городке сохранившемся до наших дней в Беларуси (Гродненская область). О «Нальше» придется рассказать отдельно, так как с этим княжеством, особенно с его князем Довмонтом, его сыном Давидом и князем Герденем, связано много историй, легенд и хроник, достоверность которых оспаривается, однако существование многих документов подтверждает самые неожиданные версии.

Анализу сведений, связанных с этим именем, посвящена работа В. Преврацкого [95].

Многолетние сражения за «жизненное пространство» всех князей Литвы, ожесточенные битвы с Орденом крестоносцев, заставляют вспомнить еще об одной, более легендарной, нежели исторической, личности, тесно связанной с миграцией западных славян из Прибалтики, о князе Ринголде.

Выдающийся беларуский историк Вацлав Ластовский связывал массовое проникновение славян на территории современных Беларуси и Литовской республики (у Ластовского – «Леттовия») с именем Рингольда, которого некоторые хронисты считают отцом Миндовга:

«В 1230 году прусский король, вассал Полабской Руси Рингольд собрал в земле лютичей (вильцев) на территории нынешней северной Германии в районе Старогорода (ныне Ольденбург) и Русена (Рюгена) – огромное войско колонистов, которое ушло на Восток, в верховье реки Неман, со всем имуществом и детьми. Северо-западная Беларусь тогда была населена в основном балтами – литвой, ятвягами, нальшанами, а также – дреговичами, полочанами. Армия Рингольда быстро освоила эти земли, на которые в 1230—1260 гг. прибыло около полумиллиона мигрантов» [96].