Во-вторых, их энергичное участие в общем деле послужит предпосылкой к созданию настолько качественного продукта или услуги, что клиенты буквально сами будут ломиться в двери.

Но хотя я и сейчас чувствовал такую же одержимость, как и раньше, я начинал подозревать, что, возможно, пребываю в немного мечтательном настроении. И это пугало меня.

Я знаю многих консультантов, утративших иллюзии. Когда я только начал свое собственное дело, старший и, казалось бы, более мудрый коллега по имени Патрик, имевший безукоризненную репутацию наставника в лидерстве и консультанта по корпоративным преобразованиям, сказал мне, что изменить ничего невозможно. Неважно, что и как вы говорите; неважно, льстите вы или пугаете; неважно, что вы предоставляете клиентам всеобъемлющие доказательства в пользу того, что им требуются перемены, – они никогда, никогда не станут вас слушать.

– Тогда что же вы не бросите все это дело? – спросил я его.

– Мне слишком хорошо платят, – был ответ.

Если консультант в области проведения преобразований становится циничным, мы все оказываемся в беде. Я предпочел уволить Патрика – он выработал свой ресурс. И каждый проект я начинал с надеждой и убеждением, что его результат сотрясет до основания мир моего клиента. Но заканчивал проект зачастую в тени настроений Патрика, беспокоящим эхом бродивших у меня в голове. И чувство крайне легкого удовлетворения перемешивалось с упованием на то, что в следующий раз, может быть, что-то получится.

При этом я знал наверняка, что оказал положительное влияние на многих людей. Правильно? Они мне всегда платили, не так ли? Но если за все эти годы я всего лишь расширил горизонты нескольких клиентов и помог нескольким ребятам попытаться сделать что-то по-новому, имел ли я право сказать, что заработал эти деньги? Сейчас, в три часа ночи, лежа в кровати, я решил, что нет.

Почему же я тогда не бросил все это? Мой ответ отличался от ответа Патрика, потому что он был профессионалом, а я был сдвинутым. Поэт Чарльз Буковски как-то вывел такую формулу: «Различие между сумасшедшим и профессионалом состоит в том, что профессионал делает как можно лучше то, что он должен сделать; сумасшедший же делает исключительно хорошо то, чего он не может не делать».

Я делаю эту работу, потому что не могу удержаться: мне хочется ее делать. Если это означает, что я чокнутый, – ну что ж, пусть будет так.

Эта приятная – и не ищите хоть тени сарказма – мысль пришла мне в голову ближе к утру. Однако: любовь, энергия, дерзость, твердость? Не эти ли качества подтолкнули меня к ней? Звучало клево и, похоже, благородно. Но не про меня. Да, как ни крути, а бизнес обучения лидерству для меня был всего лишь бизнесом.

Затем я подумал, откуда же этот Эдж взял такие красивые и точные определения? Полный улет! И тут меня совсем понесло: мне захотелось составить из первых букв этих слов какой-нибудь классный акроним. По правде говоря, я не принадлежу к их поклонникам; больше того, я отношусь к акронимам с подозрением. Многие компании пытаются запихнуть непопулярные, оставляющие противный привкус во рту программы в хлесткое словечко, сколоченное из первых букв. Но меня среди ночи просто заклинило: Л (ЛЮБОВЬ), Ё – Е (общепринятое обозначение энергии), Т (Твердость). Получился какой-то «лёт». Я лихорадочно барахтался в вариантах. Вот оно! «Дерзость» ведь близка к словам «удаль», «удальство», включающим в себя и отвагу, и смелость, и даже наглость. Так появился «УЛЕТ»! Однако где же Эдж откопал этот УЛЕТ? Услышал ли краем уха в какой-нибудь тусовке или это было его собственное детище? Основывался ли он на собственном опыте или прикалывался?