Полисемичность слова «вина» привела в 50-х годах XX в. к бурной дискуссии на страницах юридических журналов и в научной литературе, а также на научно-практических конференциях. Одни ученые трактовали вину исключительно как родовое понятие умысла и неосторожности. Другие понимали ее в смысле виновности (виноватости) в совершении преступления. Третьи полагали виновность основанием индивидуализации наказания. Наконец, четвертые интерпретировали вину как общее основание уголовной ответственности[226].

Дискуссия о вине оказалась столь бурной и упорной, с обоюдными обвинениями оппонентов во всех смертных грехах вплоть до политических, что она удостоилась оценки главного идеолога партии Поскребышева на XIX съезде КПСС: юристы-де так запутали вопрос о вине, что теперь «без вина в вине не разобраться».

Во избежание подобных недоразумений и по существу УК РФ употребляет термины «вина» и «виновность» как синонимы, означающие только психическое отношение лица к содеянному в виде умысла либо неосторожности.

К сожалению, УПК РФ вину и виновность трактует не четко и не в соответствии с материальным уголовным правом. В п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК сказано, что при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию «виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы». Соотношение «виновность» и «формы вины» остается неясным. Правильная формулировка содержится в п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК, в котором основанием отказа в возбуждении уголовного дела или прекращения уголовного дела признается «отсутствие состава преступления». Доказательства по уголовному делу также правильнее было бы «привязать» к признакам состава преступления.

Спрашивается, почему вина выполняет столь важную криминообразующую и составляющую основания ответственности функцию? Потому что без мотива и цели, а тем более общественно опасного по содержанию субъективного отношения лица к учиняемому деянию, действия такого лица равносильны влиянию непреодолимой силы, поведению в правомерном состоянии крайней необходимости либо под воздействием физического принуждения, блокирующего свободу выбора лица.

Невиновно действующее лицо не может подвергаться и наказанию. Одна из обязательных целей наказания – исправление виновного. Однако она недостижима из-за отсутствия предмета исправления общественно опасной, уголовно-противоправной психологии лица, проявляемой в вине, мотивах и целях.

Уместно заметить, что еще Ветхий Завет (XIV в. до н. э.) говорил об умышленных и неумышленных преступлениях, чаще применительно к преступлениям против жизни и здоровья. Различным было и отношение к преступникам умышленным и неосторожным («неумышленным», «ненамеренным»). Для неумышленных преступников предписывалось выделение специальных городов, где они могли бы скрыться от мести потерпевших. Преследование таких лиц в спецгородах не допускалось (похоже на российские колонии-поселения). Так, в Книге Чисел установлено: «…выберите себе города, которые были бы у вас городами для убежища, куда мог бы убежать убийца, убивший человека неумышленно» (Числа. С. 166)[227].

Резюмируем изложенное. Вина является обязательным субъективным свойством преступления. По содержанию она представляет собой психическое отношение лица к общественно опасным действиям (бездействию) и к общественно опасным последствиям. Без вины нет ни преступления, ни наказания.

Третьим обязательным свойством преступления является его уголовная противоправность. Это – юридическое (в отличие от социального) свойство деяния. Она представляет собой: а) запрещенность общественно опасного и виновного деяния уголовным законом; б) угрозу наказанием или мерами уголовно-правового характера.