Преп. Варсонофий, в миру Иоанн, родился в Серпухове и был сын священника. Во время нашествия татар на Серпухов, 17-летним юношей взяли его в плен, где пробыл он три года. Горький свой плен Иоанн сносил с терпением и полной преданностью воле Божией, ибо он знал, что испытание посылается нам волею Отца небесного для нашего же блага. В плену он изучил татарский язык. Воротившись из плена, поступил в Андроников монастырь. При отправлении св. Гурия в Казань, святой был послан туда вместе с ним, как знающий татарский язык, и много помогал ему в распространении христианства. В 1567 году св. Варсонофий был вызван Грозным на святительскую кафедру в Тверь. Но за старостью недолго правил епархией. Удалившись на покой и приняв схиму, он жил в Казани в основанном им Преображенском монастыре, где был погребен рядом со св. Гурием. Скончался в 1576 году. Чрез 30 лет после смерти св. Варсонофия были открыты нетленные мощи их обоих, источающие исцеления.

II. Св. жизнь святителей Христовых Гурия и Варсонофия есть прекрасный образец высокого духовного совершенства. Возьмем же для себя в день памяти их несколько уроков с тем, чтобы осуществить их в жизни, чтобы, таким образом, быть истинными чтителями священной памяти их, как Богом дарованных наставников и отцев наших, и ныне присутствующих духом с нами, как чадами их во Христе.

а) Высоты духовного совершенства и благодатных даров достигли эти святители тем, что от юности своей они презрели все плотское мудрование, вперив же ум к желаемому Христу Богу, совершили течение в посте, молитвах и бдениях, победив до конца чувственные страсти и сияя чистотою и бесстрастием (Кондак св. Гурию). Имея непреложный помысл благочестия, они в продолжение всей своей жизни с веселием шествовали по стопам Господа Спасителя путем тесным, восходя от силы в силу, и достигли в тихое пристанище жизни вечной, где лики праведных сияют. Итак, первый урок, какой преподают нам святители Казанские, есть отрешенность от всего земного, плотского, вещественного, и устремление духа и сердца к Богу и к благам вечной жизни, освящение себя Богу от юности, и всежизненный подвиг веры, в котором пребыли они, оберегая себя от всех скверн мира, от всякого и самомалейшего поползновения ко греху. К этому подвигу божественный апостол приглашает всех и каждого. Итак, если мы еще одержимы дремотою лености и небрежения о нашем спасении и бурею страстей, то прибегнем к благодатной помощи святителей Казанских, потому что Господь для того и прославляет Своих св. угодников, чтобы в их предстательстве и заступлении открыть всегда верную помощь, а в их святой жизни – высокий пример подражания.

б) Святители Христовы Гурий и Варсонофий показали пример долготерпения в скорбях, напастях и бедах, неразлучных с настоящей жизнью, в которые мы впадаем, по премудрому и всеблагому смотрению Божию, чтобы, испытанные в горниле бедствий, явились чистыми и непричастными никакой скверне греховной, украшенными новыми добродетелями терпения и мужественного упования на Бога, среди всех перемен жизни.

С каким благодушием и ангельским терпением святитель Христов Гурий, еще в юности своей, перенес, в непрестанной беседе с Богом, двухгодичное темничное заключение, где он, лишенный почти света, питался нечеловеческою снедью – овсом, которого по снопу давали ему чрез три дня. Пусть всякий представит себе положение неповинного страдальца, по клевете подвергшегося такой горькой участи. В продолжение двух лет ни разу не отворялись двери темницы, но благочестивый тогда еще отрок не изнемог в уповании и за все благодарил Бога. Один из бывших друзей его, подкупив стража, пришел к узкому оконцу темницы и предлагал страдальцу приносить ему тайно другую пищу, но он отказался от предлагаемой снеди, сказав, что его много и преизобильно питает благодать Божия, и упросил друга вместо пищи приносить себе в темницу бумаги, чернил и прочего потребного для письма; и свободное от молитвы время своего заточения употреблял на переписку азбук для малолетних детей. Только образ Пресвятой Девы Богоматери был единственным его сокровищем, украшением его темницы и утешением в заточении. И одна благодать Божия веселила юность страдальца, единому Богу предавшего свою жизнь и судьбу, и, наконец, чудесно освободила его из темницы.