В комнате не горели свечи. Анна не видела и не слышала Джеффриса. Она просто лежала на кровати, предаваясь своим мрачным мыслям. Она позабыла о пятнах крови и потустороннем гневе. Она была уверена, что Джеффрис опоил ее. Она почувствовала его пальцы на своем теле. Анна ожидала, что ее будут лапать. Но прикосновения Джеффриса были нежными и чувственными. Приятное тепло разлилось по телу Анны. Анна должна была ненавидеть его, но не могла себя заставить.

– Зажги свечи! – услышала она спокойный голос Джеффриса. – Свечи справа от тебя. Зажги их! Я знаю – ты можешь.

Анна вытянула руку, размяла пальцы и сделала несколько взмахов. Комнату заполнил мягкий свет. Спальня Джеффриса разительно отличалась от халупы, в которой содержали Анну. Спальня, разумеется, была отделана золотом и мрамором. И в свете свечей вся эта роскошь создавала ощущение нереальности. Но, было кое-что еще, что не ускользнуло от внимания Анны. Сама комната была спроектирована неправильно. Она лишь казалась прямоугольной. Анна тут же догадалась в чем дело. Это была вовсе не комната, а порт. Даже обычный человек случайно оказавшись в комнате мог беспрепятственно перенестись в любую точку мира и времени.

– Вижу, ты продвинулась в запретных знаниях куда дальше, чем я предполагал. Полагаю, все ради матери. Ты с ней общалась?

Анна молчала. Она смотрела на Джеффриса со страхом вперемешку с отвращением. И Джеффрис это заметил.

– Я не злюсь. Ты добилась невероятных результатов за столь короткое время. Моя дорогая. Это не иначе, как чудо! И повод для моей гордости. Но, пойми, человек, к которому ты привязалась в опасности, если не сказать больше. Дело в том, что ты вся в крови. Но, никаких ран на теле я не обнаружил.

В доказательство своих слов Джеффрис указал своими окровавленными руками в сторону Анны. Действительно, кровь продолжала сочиться через поры, хоть уже не так интенсивно.

Джеффрис не стал дожидаться ответа. Он взял со стола золотой многоугольник, такой же неправильный и неестественный, как и комната, и протянул его Анне. Как и в случае с комнатой, Анна быстро сообразила, что перед ней карта. Она взяла многоугольник и принялась вертеть. Пространство вокруг начало меняться в такт движениям Анны. Из теней выплывали помещения, как пустые, так и заполненные людьми, леса и поля. Они наслаивались друг на друга и растворялись также, как и появлялись. Пейзажи сменяли друг друга все чаще, пока Анна не остановила вращение. На месте мраморной стены зияла непроглядная чернота. Анна и Джеффрис напряженно всматривались в темноту в ожидании хоть какого-то движения или звука. Но ничего не происходило. Тогда Джеффрис выхватил из подсвечника одну из свечей. Расплавленный воск зашипел от соприкосновения с окровавленными руками и застыл. Лорд-распорядитель не обратил на этот факт ни капли внимания и твердым и уверенным шагом отправился в черноту. Теплый свет свечи не мог осветить помещение, в котором оказался Джеффрис. Все, на что он был способен – освещать стены из серого кирпича. По мере продвижения Джеффриса картина вокруг него не менялась. Лишь голые стены без намека на какое-либо убранство. Но кое-что все же изменилось. Звук шагов сменился с гулкого стука на хлюпанье. Джеффрис осветил пол. Он весь был залит кровью. И в этом море крови виднелся черный прямоугольник. Джеффрис поднял его. Прямоугольником оказалась библия. Она был раскрыта на тридцать первой главе Книги пророка Иеремии. На окровавленных страницах прочесть можно было лишь следующее: «…и грехов их уже не воспомяну более». Джеффрис обдумал прочитанное. Он прекрасно знал, чем начинался и заканчивался стих, отрывок которого он только что прочитал. Вряд ли это было послание, скорее просто книга опрокинулась при борьбе.