– Ваша маниакальная уверенность в моей вине переходит все границы, – холодно парировала женщина. – Не вижу смысла уверять Вас в своей невиновности, ибо Вы не слышите меня, вбив в голову мысль о противном. Возможно, я смогу помочь, но бесплатно не сделаю этого, что бы Вы обо мне не думали.

– Чего Вы хотите, серебра, золота?

– Достаточно будет Вашей подписи…

– Ну конечно! Я должен был догадаться сразу, что Вы не остановитесь ни перед чем, втянув мою дочь в свои грязные делишки! – воскликнул Исайя. – Интересно как бы ты выпуталась, не зайди Элиза в кабинет?

– Я уже устала повторять Вам о своей невиновности. Вы согласны? Не стоит терять времени, – открыв саквояж Ансара, достала свиток и протянула милорду. Тот, развернув, макнул поданное слугой гусиное перо в чернильницу и, не читая поставил подпись. Не ожидая этого, миледи приступила к изготовлению эликсира, оказавшись в тесном круге домочадцев Готварда, столпившихся возле неё. Достав из багажа несколько стеклянных баночек с порошками разного цвета, высыпала по чуть-чуть каждого в кружку парного козьего молока. Молоко трижды меняло цвет, став, в конце концов, пепельно-серым; она тщательно перемешала получившийся эликсир и влила немного в рот больной.

Состояние Элизы вначале не изменилось, но вот прерывистое дыхание сделалось ровней, жар стал спадать, кожа приняла почти обычный цвет и девочка погрузилась в глубокий исцеляющий сон. Когда это произошло, вечер сменил день, а его в свою очередь ночь. Плакальщицы, с трудом скрывая разочарование, потянулись к выходу, а за ними и лекари, лишь клирики завели восхваляющую Триолана песнь, перебирая узлы на белых шерстяных поясах, дивясь произошедшему на их глазах чуду.

– Отправляясь в дальний путь, я всегда беру с собой универсальное средство, которое может мне пригодиться в дороге – никто не знает, что меня ждёт, – ответила женщина на мрачный взгляд бургомистра

– Вы играете с чужими жизнями миледи, двигая их как фигуры на игровой доске, любыми средствами добиваясь своего. Но однажды Небо накажет Вас, и поверьте, порошки Вам тогда уже не помогут.

– Вы уверили себя в моей виновности, и моём грехопадении, но, по сути, между нами нет разницы, ведь оба мы стоим на страже чужих интересов. Только Вы печётесь о семье и кучке приближённых, я же борюсь за всё королевство, – бросила на прощанье женщина, направляясь к услужливо открытой слугой двери.

***

Вернувшись в имение, миледи положила свиток в закрытый замком ларец, вместе с тем, что раньше принесла Сандра и кольцом Салозара. Это были камни в фундамент их будущего, впрочем, настолько отдалённого, что Ансара боялась банально не дожить до него. Она внимательно следила за новостями из королевской резиденции, терпеливо ожидая своего часа, и когда он наступит, (а он обязательно наступит, верила женщина), следует действовать без промедлений.

Пока же нужно было на что-то жить и жить безбедно. Слухи о неимоверном богатстве лорда Тарвера Уинсли ходили по провинции, будоража умы. Милорд вёл уединённую жизнь в имении на границе Окаянных земель, и ходили слухи, благодаря помощи нечистой силы нажил свой капитал.

– Он продал душу дьяволу, – шептали одни, робко глядя вслед проезжающей чёрной карете милорда.

– Нет, – уверенно говорили другие, – он отрыл сокровище за Грядой, найдя в ней проход, но богатства те прокляты, ибо принадлежали сожжённой на костре ведьме.

– Никто из вас не прав, – утверждали третьи, – ибо он и есть дьявол.

Слухи эти не могли не доходить до милорда, и, пожалуй, он подыгрывал им, сделав чёрный главным цветом своего дома. Как бы там ни было, но практически все плодородные земли этой части провинции принадлежали ему; из-за удалённости от столицы, власть короля здесь была куда меньше, нежели влияние поместных лордов, присягнувших на верность Добробрану. Таких, как Тарвер Уинсли.