шилъ начать новую жизнь, такую, которая бы вся была направлена на нравственную и умственную пользу себ и на пользу людямъ. Намреніе свое отдать землю отцовскаго имнія крестьянамъ онъ исполнилъ, какъ скоро достигъ совершеннолтія, несмотря на недовольство дяди и матери. Исполняя желаніе матери, онъ похалъ служить въ Петербургъ. Но службу онъ выбралъ не въ виду личнаго успха и выгоды, а въ виду той пользы, которую онъ могъ приносить. Когда ршено было, что онъ подетъ служить въ Петербургъ онъ взялъ адресъ календарь и внимательно перечелъ вс гражданскія учрежденія. Изо всхъ ихъ онъ счелъ самымъ важнымъ то, въ которомъ составлялись законы. Ршивъ, что онъ будетъ служить въ этомъ учрежденіи, онъ пошелъ на пріемъ къ Статсъ Секретарю и объявилъ ему о своемъ желаніи служить у него.

Статсъ Секретарь заинтересовался имъ и опредлилъ его въ свою канцелярію.

Въ Петербург Нехлюдовъ естественно вступилъ въ высшее общество, гд были связи его отца и матери и гд онъ интересовалъ петербуржцевъ своей непохожей на нихъ оригинальностью и наивностью.

Какъ посл перваго духовнаго подъема, происшедшаго въ деревн у тетушекъ, такъ и теперь, посл большой стирки при выход изъ Университета, радостное и твердое душевное состояніе понемногу тускнло, ослабвало, и черезъ годъ Нехлюдовъ опять забылъ свои правила, пересталъ писать дневникъ и сталъ курить, пить, много расходовать денегъ.

Это была вторая метаморфоза, какъ говорила его мать. Не прошло и года посл его перезда въ Петербургъ, какъ съ нимъ произошла еще третья метаморфоза, и онъ сдлалъ 3-ій coup de tête. Метаморфоза состояла въ томъ, что онъ сдлался патріотомъ. Coup de tête же состоялъ въ томъ, что при объявленіи войны Турціи онъ, ршивъ, что его обязанность въ томъ, чтобы жертвовать собой для защиты угнетенныхъ, вышелъ изъ штатской службы и поступилъ въ военную. Онъ говорилъ, что онъ поступаетъ въ военную службу потому, что онъ не могъ бы оставаться спокойнымъ, вн опасности, зная, что люди, наши русскіе, идутъ на смерть за братьевъ; въ глубин же души ему только хотлось узнать, что такое война, получить новыя впечатлнія, не пропустить чего нибудь, что могло случиться съ нимъ, и, главное, выказаться передъ своими высокопоставленными знакомыми, которые одобряли такіе поступки.

И онъ поступилъ въ полкъ, одлся въ мундиръ.

Вступая въ военную службу въ Петербург, онъ, естественно, по своимъ связямъ былъ вовлеченъ поступить въ одинъ изъ самыхъ модныхъ, дорогихъ и развратныхъ гвардейскихъ полковъ.

Подъ предлогомъ того, что поступленіе его во время войны въ военную службу есть самоотверженный поступокъ, онъ прощалъ себ и другимъ многое изъ того, что онъ не простилъ бы себ прежде, – и потому паденіе его или удаленіе отъ тхъ цлей жизни, которыя онъ ставилъ себ, особенно въ военной богатой сред, въ которую онъ вступилъ, шло очень быстро.

Въ это время съ нимъ случилось то, что случается со всми молодыми людьми этого круга: частью для здоровья, частью изъ любопытства, частью изъ за желанія удовольствія онъ позналъ нерожающую женщину самымъ пошлымъ, грубымъ образомъ.

Онъ потерялъ въ это время совершенно сознаніе того, что хорошо и что дурно. Все дурное длалось такъ роскошно, красиво, длалось такъ всми, что дурное переставало представляться дурнымъ. Чувствовалось какое [то] радостное, веселое освобожденіе отъ всхъ прежде чувствуемыхъ нравственныхъ препятствiй. Вс длали все дурное съ такой увренностью, съ такимъ блескомъ, длали это такіе уважаемые всми люди, что, очевидно, нравственныя требованія, прежде ст