Ну вас совсем, пойду.
На нем и были. Вот они. (Показывает под фартуком.)
Давай Микитке, он схоронит. Микитка, бери, схорони куда.
Что ж, давай.
О-ох, головушка, да уж я сама, что ли. (Идет к воротам.)
Куда идешь? Хватятся, вон сестра идет, ему давай, он знает. Эка бестолковая!
О, головушка!
Что ж, давай, что ль, суну куда.
Куда сунешь-то?
Аль робеешь? (Смеется.)
О-ох, головушка моя бедная! (Отдает деньги.) Микита, мотри.
Чего боишься-то? Туда запхаю, что и сам не найду. (Уходит.)
О-ох! Что как он…
Что ж, помер?
Да помер никак. Я снимала, он и не почуял.
Иди в избу-то, вон Акулина идет.
Что ж, я нагрешила, а он да что с деньгами…
Буде, иди в избу, вот и Марфа идет.
Ну, поверила я ему. Что-то будет. (Уходит.)
Я бы даве пришла, да к дочери пошла. Ну, что старик-от? Аль помирать хочет?
А кто его знает. Я на речке была.
Эта чья ж?
А из Зуева, Микиты мать я, из Зуева, родимая. Здравствуйте. Изныл, изныл сердечный, братец-то. Сам выходил. Пошли мне, говорит, сестрицу, потому, говорит.... О! да уж не кончился ли?
О-о-о, и на кого-о-о и оставил и о-о-о и на ко-ого-о-о по-ки-нул о-о-о… вдовой горемычной… век вековать, закрыл ясны очи…
Старух позвать, убирать надо.
Вода в чугуне-то есть, что ли? А то и в самоваре, я чай, есть. Не вылили. Потружусь и я.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ.
Аким.
Никита.
Акулина.
Анисья.
Анютка.
Митрич – старик-работник, отставной солдат.
Кума Анисьи.
О, Господи помилуй! Что ж, не приезжал хозяин-то?
Чего?
Микита-то из города не бывал?
Нету.
Загулял, видно. О, Господи!
Убрался на гумне-то?
А то как же? Всё как надо убрал, соломкой прикрыл. Я не люблю как-нибудь. О, Господи! Микола милослевый! (Ковыряет мозоли.) А то бы пора ему и быть.
Чего ему торопиться. Деньги есть, гуляет с девкой, я чай…
Деньги есть, так чего ж не гулять. Акулина-то почто в город поехала?
А ты спроси ее, зачем туда нелегкая понесла.
В город-то зачем? В городу всего много, только бы было на что. О, Господи!
Я, матушка, сама слышала. Полушальчик, говорит, тебе куплю, однова дыхнуть, куплю, говорит; сама, говорит, выберешь. И убралась она хорошо как: безрукавку плисовую надела и платок французский.
Уж и точно девичий стыд до порога, а переступила – и забыла. То-то бесстыжая!
Вона! Чего стыдиться-то? Деньги есть, так и гуляй. О, Господи! Ужинать-то рано, что ли? (Анисья молчит.) Пойти погреться пока что. (Лезет на печь.) О, Господи, Матерь пресвятая Богородица, Микола угодник!
Не ворочался, видно, твой-то?