Как только Зейн освободил моё тело, оно напомнило сдутый шарик. Нужно было помыться. Смыть с себя его сперму, а я даже ноги свести не могла, не то что бы на них подняться.

Всё на что хваталось сил – дышать и ничего больше…

Ну и пусть. Главное чтобы он ушел. А там я уже сама как-нибудь.

– Не надо… – беспомощно заскулила когда, вместо того чтобы наконец-то оставить меня в покое, Эккреман взял салфетки, стирая кровь с моих бёдер.

Губы дрожали от подступающих рыданий, но я из последних сил продолжала сдерживаться, не позволяя Зейну окончательно меня добить.

– Заткнись. Или заставлю слизывать всё до последней капли, – продвинулся выше, скользя бумагой по мокрому животу.

Не знаю, что это было: извращенное подобие заботы или продолжение начатого унижения, но в этот момент я вполне отчётливо ощутила, как становлюсь его собственностью.

Нет. Не становлюсь. Уже стала…

Закончив свою пытку и поправив распахнутый халат, он взял меня на руки, направляясь к расстеленной кровати.

– Не бойся. Я не сплю с бабами которых трахаю, – хмыкнул Зейн, видя как я сжимаюсь до размеров комнатной собачки. – И ты не исключение.

Я смотрела на удаляющуюся фигуру сквозь пелену усталости и слёз, пока она окончательно не растворилась в них, так и не успев дойти до дверей.

Хотелось бы мне никогда не просыпаться, но глаза отказывались закрываться. Тело ныло от боли. Голова… Шея… Поясница… Влагалище…

Уверена, не занимайся я в детдоме футболом и последствия оказались бы куда хуже.

Попытка сесть закончилась острой болью. Между ног саднило, словно в меня раскалённую кочергу засунули. А ведь вчера всё было не так. Совсем не так. Больно, но терпимо. Я чувствовала нарастающее давление, но даже и близко не то, что испытывала сейчас.

– Доброе утро, – появилась на пороге Изабелла всё с той же искусственной улыбкой, от которой становилось не по себе. – Хозяин распорядился покормить вас.

– Как благородно.

– Более чем, – прозвучало, словно я даже ногтя его не стою, не то, чтобы получать еду из его дома. – Он направил меня к вам, сразу, как вы проснулись.

«Сразу? И откуда он узнал, что…» – перепугано сглотнув, я натянула на грудь одеяло, шаря взглядом по просторной комнате.

Камеры. Всё это время Зейн наблюдал за мной через камеры. А это значит, что и вчерашняя ночь была записана!

– Сколько сейчас времени?

– Без четверти двенадцать, – подошла ко мне девушка, протягивая стакан воды и упаковку противозачаточных. – Пейте.

– Сразу как поем.

– Нет. Пейте сейчас, – было видно, что Изабелла не собирается уступать, заставляя не только проглотить круглую таблетку, но и открыть рот в подтверждение. – Помочь вам одеться? Или расчесать волосы? Они у вас такие длинные, что помощь лишней не будет.

– Не нужно.

– Как скажите. Я зайду чуть позже, чтобы унести посуду, – сложив руки на фартуке, она легонько поклонилась, выходя в коридор.

Снова окинув спальню изучающим взглядом, я закуталась в халат, направляясь в ванную. Оставалась надежда, что хотя бы там этот больной не стал устанавливать камер.

Открыв кран, наполняя ванну прохладной водой, я подошла к окну, изучая внутренний двор. Вчера я была слишком испугана, чтобы обращать не него внимание, да и могла ли?

Первое что бросилось в глаза – высокий кирпичный забор с железной проволокой. Точно сказать я не могла, но бежать до него пришлось бы не меньше пятидесяти метров, за которые меня легко бы заметила одна из десятков камер. Учитывая, что на одном только фасаде дома я подсчитала около пяти!

– Интересно, животные в западне чувствуют такую же обречённость? – упёрлась лбом в стекло, сжимая края подоконника до треска в побелевших пальцах. – Хватит, Амира. Соберись. Ты не животное и не сдашься так просто.