Но Зейн не позволил.

Продолжая удерживать меня за волосы, он резко вогнал его до  основания, кончая прямо в рот. Но даже получив желаемое, Зейн всё равно не подарил мне возможности отдышаться.

- Глотай, Амира, - зло прорычал мужчина, удерживая меня за горло. – Глотай, - сама не понимаю почему, но создавалось впечатление, что ему не просто физически, а жизненно необходимо, чтобы я это сделала. - Ну же, кошечка, не стоит меня расстраивать - настолько сильно не хотел видеть, как я сплевываю его сперму, что вполне был готов задушить меня к чёртовой матери.

Подавив очередной рвотный спазм, я выполнила его приказ, чувствуя как вязкая, солоноватая жидкость погружается в меня вся без остатка. И только вместе с появившейся на его лице довольной ухмылкой, мужчина позволил мне перевести дыхание, откидываясь на спинку сидения.

Ощущение было такое, словное его агрегат всё ещё во мне. Перекрывает глотку крупной головкой, не позволяя дышать. И я уже никогда не смогу от него избавиться.

- Умница, Амира, - не успела я опомниться, как Зейн тут же, подтянул меня к себе, по-хозяйски сжимая обнаженную грудь. – Вот видишь, как всё хорошо складывается, когда ты меня слушаешься, - убрал с моего лица прилипшие волосы, поглаживая по щеке. – Радуй меня и дальше, Кошечка, и всё у тебя будет хорошо.

Почувствовав на своей коже его горячее, влажное дыхание, хотелось кричать и отбываться, вот только в этот момент я была настолько изнемождённой, что даже не пошевелилась. И не столько физически сколько эмоционально.

Нужно было не только переварить случившееся, но и не сойти с ума от пережитого унижения…

4. Глава 4

Я смотрела на своё отражение, словно впервые в жизни видела стоящую пред собой девушку. Лоснящиеся, длинные волосы были уложены в толстую косу. Глаза подведены, губы накрашены. В ушах серьги с огромными камнями. И платье тысяч на пять, если не больше.  

Сложно представить, что ещё пару дней назад, никому не нужная и всеми забытая, младшая дочь Рамона Гуера, жила в интернате. А уже сегодня брат объявит меня полноправным членом семьи.

Понятное дело, что ни о какой доброте и кровном долге и речи быть не может. Уверена не найди Карлос возможности использовать свою «любимую» сестру в нужных ему вопросах, я бы и дальше жила как самый обычный бурьян.

Ну и чёрт с ним! Главное что больше я уже никогда не вернусь обратно. Теперь у меня будет и семья, и обеспеченная и жизнь, и пусть какая-никакая, а всё равно свобода.

- Ну что, готова? – зашел в комнату Карлос, рассматривая меня с головы до пят и тут же недовольно добавил: - А с лицо-то что? Чего такая кислая мина? Живо приведи себя в порядок, Амира! Или ты уже забыла, насколько тебе повезло?!

- Я… – испуганно дёрнулась, когда он бросился на меня, хватая за подбородок. – Что со мной не так?

Обычно я никогда не страдала излишней боязливость и всегда могла дать отпор. Жизнь научила.

Но сейчас вопрос стоял не просто о защите, а о выживании. Стоит показать зубки и он тут же лишит меня их. Если не хуже….

- Рожу свою видела? - грубые пальцы с посиневшими татуировками впились мне в щеки, выкручивая их до ноющей боли. - Ты чего такая бледная? Не хватало еще, чтобы Морино решил, что я пытаюсь подложить под их сына больную девку. А теперь иди сюда, - наконец-то оставил в покое моё лицо, нервно вышагивая к бару. Секунда, и Карлос до отказа залил тумблер крепким виски. – Пей. Мужики не любят фригидных баб. А ты сейчас всё равно что бревно неповоротливое. Даже дорогие тряпки не спасают.

Резкий запах алкоголя тут же ударил в нос, оседая горечью на языке: