Это был даже не луг, а просто густые заросли травы, местами достигавшей его плеча, а под старыми полусухими яблонями доходившей до самой макушки. Крапива, таволга, завитые плющом… Ричард пробирался по едва приметной тропе сквозь настоящую зеленую чащу. Местами попадались проплешины, покрытые клевером и донником, покачивались серебристые в лунном свете колосья луговых злаков.

Сириус ждал Ричарда у опушки леса, а дождавшись, бросился к частоколу деревьев. Здесь было темнее, тропа шла вниз, под ногами шуршали листья, земля становилась все более влажной. Свежие ароматы пьянили, ветки шелестели всюду, словно вокруг танцевали призраки.

Ричард уже стал сомневаться, что взволнованный Сириус преследует Дженевив, а не идет по следу кролика, когда лес внезапно закончился на краю некрутого обрыва. Едва не полетев вниз, Ричард ухватился за толстую ветку дуба и вгляделся вслед бегущей собаке.

У него перехватило дыхание.

Дженевив не искала встречи с тайным любовником. Она отправилась плавать. Поверхность пруда была покрыта серебристой в лунном свете рябью. Тут и там были разбросаны небольшие кувшинки, покачивалась осока. От тела Дженевив, по пояс вошедшей в воду, расходились круги.

Ричард не знал, как долго стоял, вцепившись в ветку и не отрывая взгляда от удивительного зрелища. Он был изумлен, очарован.

То, как уверенно Дженевив входила в воду, говорило о ее частых визитах к пруду. Очевидно, она совершенно не боялась чужих глаз. Все дальние земли герцога Седжмура были давно заброшены.

Ричард принялся осторожно обходить пруд, чтобы найти более удобную позицию для наблюдения. Он подбирался все ближе, пока под кустом ракитника не заметил небрежно брошенные плащ, платье и полотенце.

Ричард улыбнулся, предвкушая то, что произойдет дальше.

Дженевив беззаботно плавала, сильными гребками рассекая воду. Потом утомленная повернула к берегу. Вода была прохладной и умиротворяющей. Здесь, наедине с природой, девушка чувствовала себя куда более уверенной, чем дома в обществе семьи и Кристофера Эванса. Пруд она обнаружила давно, когда отец перевез ее и тетю Люси в Литтл-Деррик. Ей было всего десять, когда умерла ее мать, и только здесь пролитые слезы приносили ей облегчение.

За прошедшие пятнадцать лет ни одна живая душа не встретилась ей по дороге к заросшему пруду в чужих заброшенных землях. Порой ей казалось, что это особенное, почти сказочное место, в которое может проникать только она, а входом служили старые ржавые ворота.

Сегодня девушка отчаянно нуждалась в одиночестве, поэтому выскользнула из дома среди ночи и направилась в свое тайное убежище. События последних дней волновали Дженевив, общение с Кристофером Эвансом лишало покоя, воспоминания о грабителе заставляли нервно вздрагивать от ночных шорохов. Она чувствовала себя в безопасности лишь в своей крохотной комнате, потому что это было единственное место, куда не вторгались нежеланные гости. Дженевив не могла больше работать над исследованиями викария, потому что все ее мысли были заняты собственной работой и маячившей впереди свободой.

Дженевив почти вышла из воды, но решила сделать еще круг. Не хотелось покидать приятную прохладу. Наконец она стала пробираться к берегу и кустам, в которых обычно оставляла одежду.

Что-то зашуршало в подлеске – девушка вздрогнула. Она никогда не думала, что сюда могут проникнуть цыгане или браконьеры, но такая опасность все же существовала.

– Кто здесь? – спросила Дженевив дрожащим голосом.

Ступая осторожно и озираясь, девушка вышла из воды и бросилась к кустам. Быть может, стоило сразу кинуться наутек, но не могла же она явиться домой совершенно голой. Сердце, как безумное, колотилось в груди. Сейчас Дженевив жалела, что никогда не брала на прогулки пистолет. Он был заперт в ящике бюро вместе с подвеской Хармзуортов.