– Ага, – проворчала девочка, которую я не сразу заметил: она пряталась за Самией. – Легко тебе так говорить. Ты не рискуешь умереть, просто открыв окно.

Я почувствовал неловкость, потому что и не глядя на значок понял: она вампирка. Нечто в ее взгляде, холодноватом, даже жестком, и скульптурное совершенство лица создают сходство с моей матерью. Ничего общего с сияющей красотой Колена.

– Ноэми, – представляется она и пожимает мне руку. – Как оно тебе, с вуалью?

Я вижу, что у нее вуали нет, и чувствую себя немного трусом.

– Без сомнения, она весьма эффективна, если учесть, что Симеон родился здесь, в мире Полдня! – сообщает Жоэль, и не подумав спросить, хочу ли я говорить об этом.

Компания, погрузившись в благоговейное молчание, переваривает услышанное.

– Погоди-ка, ты не шутил? – вдруг воскликнула Самия. – А я-то думала, ты это сболтнул, чтобы наш бычок тебя не забодал!

Я покачал головой:

– Нет-нет, не шучу. Я родился здесь.

– Но живешь ты в Полночи, верно? – спросила Ноэми таким тоном, будто нашла ошибку в сложном рассуждении.

Я поморщился.

– Гмм… нет, честно говоря, я на ту сторону и ногой не ступал.

Все уставились на меня округлившимися глазами. Сильно округлившимися, так что я испугался, как бы одно из глазных яблок Жоэля не вывалилось из орбиты, но лич придержал его указательным пальцем; это хоть и противно, но успокаивает, ведь я, конечно же, заорал бы как новорожденный, упади мне под ноги чей-то глаз.

– Вампир?! У полдневников? – продолжает удивляться Ноэми. – Серьезно?

– Класс! – восхищается Колен. – Я знал, что тут будет полно личей и ундин, но еще и вампиры? Респект.

Я принимаю эту дань уважения не без гордости: мою крутость наконец-то оценили.

– Погодите, еще на его сестру полюбуетесь, – посмеивается Жоэль. – Ее прозвали Папессой, такая уж она, прямо ух!

Моя улыбка гаснет. Час славы моей оказался кратким.

К счастью, нашу беседу прервал шум, поднявшийся среди учеников, а за ним прокатилась волна тишины, которая заставила нас замереть. Воздух застыл, и все волоски на моем теле встали дыбом. Меня инстинктивно потянуло удрать подальше.

– Ты ее тоже почуял? – шепчет, склоняясь ко мне, Ноэми.

– Ага…

Мой голос дрожит.

Толпа учеников наконец расступается, чтобы дать пройти новенькой.

Девочку сопровождает блуждающий огонек невиданных размеров, он парит над ее головой, будто раскаленная корона.

Ее кожа так бела, что кажется синеватой.

Седые волнистые волосы, подстриженные под каре, спускаются чуть ниже ушей.

Желтые глаза обведены агрессивно-оранжевой полоской.

Незачем читать нашивку на ее блейзере, мой организм уже и так все понял.

У нас на первом курсе будет учиться волчица-оборотень.

Я не вслушивался в спор учеников, бурливший вокруг меня. Волчица-оборотень. В моем классе. Я чуть не рассмеялся, когда сообразил, что в грудах советов, под которыми мать норовила меня похоронить, не было ни малейшего упоминания о наших врагах волчьего рода.

Но это объяснимо: волки-оборотни не посещают Полночных школ. Они отказались поддержать соглашение, подписанное в 197 году (по календарю Полночи), объединившее граждан этой стороны, считающих, что вся молодежь должна получать единое образование.

Соглашение было подписано семьдесят шесть с лишним лет назад. Соответственно, семьдесят шесть лет нога ни одного оборотня не ступала в мир Полдня.

И все же, и все же, вот она, тут.

Я не заметил, как все ученики собрались на залитом солнцем дворе и в примыкающих к нему коридорах; только когда зазвучал мощный голос, отражаясь от стен, я отвлекся от своих мыслей.

– Добро пожаловать в Полночную школу, дорогие учащиеся! Мы счастливы принять вас на первый курс и гордимся тем, что будем способствовать вашему совершенствованию в полночных науках.