Она наблюдала, как пара коней кофейной масти прокладывает дорогу через толпу Рождественского базара, бурлящую под слабым вечерним солнцем. Мариетта собиралась с духом перед тем, как начать плести паутину лжи, которую намеревалась сделать сладкой, как сахар. Приближался час ее выступления на конкурсе. Она крепко держала свой бисерный ридикюль, в шелковой итальянской сумке лежали балетные пуанты и платье, свернутое в тугой рулон.

– Я все же не могу понять, почему нам было так уж необходимо отправиться за покупками именно сегодня. – Мисс Уортерс сопроводила свои слова неодобрительным фырканьем. Ее маленькие, как у жука, глазки оглядывали площадь. – В это время года в городе такая толчея.

– Я думаю, что базар просто волшебный. – Мариетта сделала восторженные глаза. – О, вон тот торговец продает такие милые коробочки с марципаном. Я просто должна купить такую для рождественского чулка Фредерика.

Мисс Уортерс с сомнением посмотрела на лабиринт прилавков и бурлящую толпу. Продавцы громко расхваливали свои товары, покупатели толпились у прилавков, над тележками с жаровнями поднимался дым.

– Я не уверена, что это место подходит для…

– Чепуха, – твердо произнесла Мариетта, рассчитывая на скупость компаньонки. – Почему бы вам не заказать себе что-нибудь в кафе, а я вскоре зайду туда за вами. Нет никакой необходимости нам обеим нырять в эту безумную толпу.

Мисс Уортерс пригладила выцветшие розы на своей шляпке цвета фуксии.

– Должна признаться, что такая низкая температура мне совсем не по душе. Возможно, глоток чая будет мне полезен.

– Не надо торопиться, – посоветовал ей Мариетта. – Возможно, я поброжу по базару, чтобы посмотреть, какие еще сладости можно положить в рождественские чулки. – Она упорхнула в сверкающий хаос раньше, чем мисс Уортерс успела ей возразить. Постояв у одного прилавка, Мариетта оглянулась и увидела, как компаньонка исчезла в фойе универмага, смешавшись с толпой других покупателей в нарядных зимних пальто и шляпах. Чувство вины смыло волной ощущения собственного могущества; сегодня она держала будущее в своих собственных руках. Потом она быстро зашагала в противоположном направлении.

Она прошла по Рыночной улице, перешла на другую сторону и попала на Верхнюю Парламентскую. Несколько драгоценных секунд она потеряла, пока разглядывала гордое здание, сияющее огнями перед ней. Королевский театр. Элегантный портик и шесть его коринфских колонн поддерживали груз всей культурной жизни города. Мариетта расправила плечи и вошла в здание. Ее проводила в тыльную часть театра чопорная дама, которая растерянно посмотрела на дорогую ткань, из которой было сшито ее пальто. Не обращая на нее внимания, Мариетта заняла пустую гримерную и сняла светлое, розовато-лиловое бархатное платье. Его плотная материя и зимнее пальто позволили Мариетте незаметно сбежать из дома без корсета. Сейчас она этому радовалась, так как здесь не было никого, кто помог бы ей его снять. Разговоры и сплетни других участниц конкурсного просмотра доносились сквозь тонкие стенки, и Мариетта впервые почувствовала, что нервничает.

Прежде чем часы пробили четыре, она уже ожидала в кулисах и окунула пуанты в канифоль, чтобы они не скользили на сцене. Женщина, которая выступала перед ней, танцевала как богиня. Ее ноги и руки ласкали воздух, она исполняла последние пируэты с воздушной грацией летящей птицы. Члены жюри ничего ей не сказали, не считая отрывистой короткой фразы: «Спасибо, в свое время мы сообщим вам наше решение», и женщина кивнула. Когда она прошла по сцене и миновала Мариетту, та увидела, что ее шея и руки блестят от пота, что мгновенно развеяло ее иллюзии.