«Кажется, они собираются уходить…» – сообразил Меркурий. И тут же воззвал:

– Но если корабль опечатан, где же мы будем ночевать? И потом – мы даже не знаем, где тот суд, в который мы должны явиться! Или как он там его назвал?

– Ночевка – ваше дело, – ответил полицейский спокойно. – Иссора не собирается тратить деньги на благоустройство преступников.

– А суд? – на этот раз потребовал разъяснений Изнов. – Мы же должны знать, где тот суд, в который нам…

Мотор полицейской машины взревел. И фургончик покатил к видневшемуся вдалеке зданию космовокзала.

– Интересно… – только и смог проговорить Федоров.

Не менее получаса прошло, прежде чем они оказались в здании космопорта, в гулком зале. Перед тем как найти дорогу сюда, им пришлось долго блуждать по коридорам и боковым переходам, потому что прямой доступ был наглухо перегорожен контейнерами, судя по габаритам – морскими, огромными, да еще установленными в два яруса. Бродя по темным туннелям, прилетевшие наугад отворяли двери – те, что поддавались нажиму; бывшие кабинеты и служебные помещения были забиты ящиками, картонными коробками, пустыми, в чем сразу же убедился любознательный Федоров, а также сложенными в аккуратные кипы мешками из синтетической рогожи, пленочными полотнищами и прочей тарой. Вероятно, и за запертыми дверями были те же ящики – однако уже с содержимым. Ничто более не указывало на какую-то связь здания с космическими сообщениями. Хотя…

В одном из былых кабинетов Федоров задержался. Могло показаться, что он принюхивается – сосредоточенно, как охотничий пес.

– Вы что-то учуяли, советник?

– М-м… Вам приходилось когда-нибудь иметь дело с протидом?

– Самому – нет. Только слышал. А почему вы… А, вспомнил: этот мир обладает самыми большими в регионе его запасами. Конечно же; потому и название «Иссора» застряло в памяти. А почему вы спросили?

– Да так… – пробормотал Федоров неопределенно. – Готов спорить, что некоторое количество этого вещества находилось здесь не так уж давно. И не такое уж малое, иначе запах не сохранился бы. А ведь корабли здесь, судя по виденному, не садятся. Зачем же его сюда привозили? Гм…

– Я помню только, что он радиоактивен, – сказал Изнов. – И, кажется, служит предметом незаконной торговли. Кстати, в переговорах на Синере мне предстояло…

– Он обладает своеобразным запахом, – сказал Федоров, – и легко обнаруживается. Поэтому контрабанда протида требует особых условий; тем не менее есть места, где она процветает.

– Я, например, ничего не почувствовал. Хотя сейчас и мне кажется… Ну а что, если он здесь и был? Мы же не затем сели здесь, чтобы помогать им бороться с контрабандой.

– Ничего, разумеется, – ответил Федоров кратко. – Идемте дальше.

– Самое время начать аукаться, – с невеселой усмешкой проговорил Изнов. – Кажется, мы основательно заблудились. Я уже и не понимаю: на поверхности мы, под нею или над?

– Как-нибудь выберемся, – бодро откликнулся Федоров. – Еще какой-то ход я заметил – мы только что прошли мимо.

– Да это просто дыра…

– А чем мы рискуем?

– И то правда.

На этот раз они угадали верно. Судя по длинным столам и узким проходам, в зале некогда производился таможенный досмотр. Сейчас тут было безлюдно в отличие от старт-финиша – вероятно, потому, что развернуть торговлю мешало множество всякого хлама, загромождавшего и это помещение. Похоже, сюда стащили все, что не пригодилось новым хозяевам космодрома: старые столы и столики, стулья, поломанные пластиковые шкафы, разбитые витрины-рефрижераторы, электрические уборщики, раздавленные ящики и множество мусора, чье происхождение определить уже не представлялось возможным. Все это добро наглухо блокировало проходы – кроме одного. Зато в этом проходе сидела на высоком табурете немолодая девица с вязаньем в руках – рядом со столиком, на котором разложены были в изобилии пакетики с жевательной резинкой и какие-то пестрые бумажки – скорее всего лотерейные билеты; во всяком случае, на Терре их именно так и восприняли бы. Арестованные (наверное, так их следовало теперь называть) остановились перед нею. Обождали минуту, другую.